Пути Господни (СИ)

— Зачем? — чернокожий Берт Кинг с горящими глазами и торчащими волосами походил на воплощение ночных кошмаров. Он и был таким для членов своего цеха, скромно именовавшегося — Цех Обслуги. На самом деле, помимо собственно обслуживания, как-то: парикмахерские, прачечные, цех занимался еще организацией массовых мероприятий — от праздников до спортивных состязаний. И здесь Кинг чувствовал себя, как рыба в воде. На западную площадку Кинг претендовал тоже, и претендовал давно. Новый стадион — голубая мечта стареющего старшины.

— Яблоки, — секатор слова навис над нежной порослью мечтаний Кинга, — как известно, рожают через год. Если разбить новый сад, достаточно далеко от существующего, мы сможем добиться ежегодного урожая. — Безразличные лезвия сошлись, искромсав изумрудное поле взлелеянного стадиона.

Они поднимались по очереди, все двенадцать, и как рыцари Камелота каждый имел право голоса. И пользовался этим правом.

Слова выступающих липкой лентой ползли в уши слушателям.

— Тарелок и чашек в этом месяце, мы выпустили почти вдвое больше. Склады заполнены продукцией…

— Как я уже докладывала, нам катастрофически недостает антисептиков, говоря проще — спирта, — Людмила Мотренко — глава цеха медиков, единственная женщина-старшина потревоженной Гвиневьервой нависала над присутствующими. — На мои неоднократные ходатайствования, уважаемый Ю-чу отвечает отговорками…

— Спирт получают из картофеля, — слова старосты цеха химиков устало капали перегоняемым ректификатом. — Уважаемый коллега Никитченко сократил посевы, а зерновых, из которых также возможно синтезировать этанол, насколько я понял, недостает на насущные нужды…

— Нужды здравоохранения вы не относите к насущным?

Патока слов загустевала, обрастая кристалликами игл.

— Системы жизнеобеспечения работают нормально. За последний месяц население Ковчега увеличилось на сто человек, в любом случае — запас достаточный, — спокойный и надежный, как машины, которыми он управлял Мирза Ривз — глава Техников — слегка сгладил непокорные пряди игл.

— Некоторые братья, старшины, в последнее время позволяют себе… высказывания, — единственный глаз Ария Стахова разгорался огнем плавильной печи, — касательно… Учителя. Его якобы не совсем человеческой… сущности. Я бы просил уважаемый Совет пресечь…

Александр Сонаролла вскочил со своего места. Оттопыренные уши горели пунцовым знаменем революции.

— Вы сомневаетесь в Учителе!

— Не сомневаюсь! Как не сомневаюсь в словах его. «Я не бог», — так, кажется, звучит одна из заповедей.

— Не бог, — неожиданно согласился глава текстильщиков, вопреки словам уши накалились до кровавого пурпура, — однако, даже брат Стахов не осмелится утверждать, что Учитель был простым человеком — как он, или я.

— Необычным, но человеком.

— Рожденным от земной женщины, — размеренно вставил Кекуле — старшина цеха пластмасников — король тарелок и гроза порванных ремешков.

— И ушедшим в положенный срок, — устало согласился Ю-чу.

Лампы далекими солнцами освещали лицо Сонароллы. Прохлада вила гнезда под серыми одеждами рыцарей Ковчега.

— Учитель был рожден земной женщиной, — раскаленные слова капали в прохладный воздух, вопреки природе, воздух холодел, — и был человеком… пока на него не снизошло откровение! Свыше! Божественное откровение! — кровь густела в жилах от жара слов. — После этого он перестал быть простым человеком. Он стал богочеловеком!

— Нет! — теплое дыхание в ледяной пещере. — Он предупреждал, против подобного, обожествления!

— Мы не обожествляем. Он — не бог! Но он и не человек!

***

"За отчетный период мальчиков родилось — двадцать человек, девочек — восемнадцать, что больше, нежели в аналогичный период прошлого года — девятнадцать и пятнадцать соответственно. Вместе с тем, общая рождаемость в сравнении с предыдущим кварталом, снизилась на пять процентов. С главой акушерского отделения проведена профилактическая беседа, обещал исправиться и подтянуть показатели к следующему месяцу".

Крышка поднялась, словно пасть мифического Крокодила — Шурик видел картинки в старых книгах. Из ящика продолжал валить дым.

Сделалось холодно, впрочем, и без того, зубы товарищей слаженно выбивали частую дробь.

— П-пошли, а? — чудом Александру удалось протиснуть слово сквозь непрерывно сжимающиеся зубы.

— П-пошли.

Тимур почти развернулся с явным намерением не пойти — побежать. Почти…

Над исходящим дымом бортом ящика показалась рука.

Друзья-мальчишки дружно заорали.

Человек вывалился на пол. Струйки белого дыма стекали с подрагивающего обнаженного тела.

Они не сдвинулись. То ли страхом, то ли любопытством ноги намертво пригвоздило к полу.

Осмелев, Александр вытянул шею.