Пути и Двери

Дожди не шли, растения вяли. Ярл обратился в Гильдию Магов с просьбой прислать опытного стихийника. Светогор не владел магией воздуха, поэтому не мог призвать ливень или прогнать жару. Но повелитель Ламморы щедро платил, поэтому пришлось пробить портал в Трордор и притащить из имперской столицы нужного человека. Стихийник поднялся в башню, примыкавшую к представительству Гильдии со стороны заднего двора, и полдня читал там заклинания. А вечером сгустились тучи, подул свежий ветер и прогремели первые громовые раскаты. Еще через час хлынул дождь. Настоящий ливень, обрушившийся в первобытной ярости на крыши, брусчатку, балконы и мосты. Люди со смехом прятались по домам. Кто-то радостно вопил, кто-то стоял под отвесными струями, впитывая влагу каждой клеточкой своего тела. Непогода заштриховала улицы серостью, смазала верхушку крепости ярла и упрятала в мутных сумерках вершины гор. По переулкам текли бурные потоки, на площадях образовались громадные лужи.

В тот же день Светогор закончил свою работу.

— Принимай помещение, — сказал колдун, обращаясь не столько к мастеру, сколько к его питомцу. — Зима ждет.

Рлок поднял клыкастую морду и уставился на волшебника. Ничего хищного во взгляде серо-стальных звериных зрачков не было. Мохнатый знал о происходящем.

— Одевайся потеплее, — предупредил волшебник. — Там лютая стужа.

Только сейчас Винч заметил, что борода и усы мага побелели от инея. Светогор был укутан с головы до пят в медвежью шубу, его голову покрывала зимняя шапка, подбитая мехом. Дикое зрелище в разгар лета.

— Спустишься с нами? — Винч повесил протянутую шубу на крюк угловой вешалки и туда же отправил шапку. Ноги северянина были упакованы в унты, от которых тот поспешил незамедлительно избавиться.

— Увольте, — отмахнулся Светогор. — Я уже наелся вашими ледяными пустошами, ребята. Надо поспать… и перекусить чего-нибудь. Одежду потом заберу.

Сказав это, волшебник пожал мастеру руку и скрылся за массивной дубовой дверью. Снаружи, не переставая, лил дождь.

Облачившись в шубу и унты, Винч сошел вниз по крутым ступенькам, вытесанным из цельного камня. Узкий коридорчик освещался чадящей масляной лампой. Шапку мастер держал в руке — не верил, что пригодится.

А зря.

Едва он приоткрыл бронированную дверь, как в коридор высыпалась груда наметенного снега.

За порогом бушевала метель.

Стены подвала исчезли, потолок — тоже. Вьюга заносила следы, оставленные Светогором. Над головой Винча клубилась мгла, ледяной ветер вонзал в лицо и шею сотни острых стрел. Мир окутался ледяным ужасом, воем ветра и белой порошей, взметнувшейся до небес.

Винч поспешил натянуть шапку на голову.

В подвале мастера развернулась зима. Вечная зима Дитского Уступа, явившаяся в утомленную солнцем Ламмору.

— Шикарно, — выдавил из себя Винч.

У ног мастера ножей сгустилась большая тень. Рлок с наслаждением втягивал воздух заснеженного поля.

Винча накрыло волной признательности.

Зверь был дома.

На другом конце города, в угловом доме, защищенном чарами и иллюзиями, мирно спал в своей постели волшебник Светогор. Ему снились далекие северные звезды, извивающаяся лента полярного сияния и мачта дракха, пришвартованного к пристани родного городка. Того самого городка, в котором прошло детство северянина, и где осталась его семья. Того самого городка, в котором однажды побывал странствующий рлочий разум, охотившийся на незримых угодьях.

Это был ответный подарок.

Образ из детства.

май, 2020

Поршни

Унгерт зашел в автобус и показал контролеру удостоверение ветерана. Полноватая женщина хмуро кивнула и двинулась в противоположный конец салона. Унгерт поймал на себе парочку неприязненных взглядов. Еще бы — он бесплатно ездит в общественном транспорте, а другим пассажирам приходится звенеть пфеннигами.

Автобус тронулся.

Унгерт поискал взглядом свободные места, не сумел найти, и остался на прежнем месте, вцепившись в поручень. Мимо проносились жилые районы западных окраин Брунхена. Унылые пятиэтажки, слепленные по стандартному послевоенному проекту. Город основательно разросся за время отсутствия Унгерта. Сказывалась удаленность от линии фронта и стратегическое портовое значение.

Дорога была так себе. Выбоины, неровности, лежачие полицейские. На некоторых участках шоссе автобус едва тащился — водитель берег подвеску. Медленная езда имела ряд преимуществ. Унгерт рассматривал дома и прохожих, провожал взглядом красивых девушек, внимательно изучал рекламные щиты на перекрестках. Он успел отвыкнуть от городской суеты и размеренного ритма цивилизации.

Ветеран ехал на биржу занятости.