Пути и маски

Он говорил с ней на дорелийском, хотя и с лёгким акцентом. Синна запрокинула голову, всматриваясь в нервное худое лицо.

— Я Вас не знаю.

— Успеем познакомиться. Не будете вырываться? — Синна качнула головой, и он осторожно отпустил её руки. — Меня зовут Авьель, заклинатель Авьель из Лоберо. Может, Вы слышали о моём тёзке — судье Авьеле… Тут неподалёку громят его дом. Боюсь, он уже убит, как и многие именитые горожане.

— Что происходит? — Синна всхлипнула, с трудом выговаривая слова сквозь неизящный перестук зубов. — Чего хочет Дом Агерлан?

Авьель вздохнул.

— К сожалению — того же, чего и большая часть магов Кезорре. Вступить в Великую войну на стороне королевы Хелтингры и сражаться за власть магии в Обетованном. А после, возможно, убрать Хелт с дороги — когда она уже не будет нужна… Они ждали подходящего момента, притворялись нейтральной силой. Решив заключить союз с Дорелией, Правители подписали себе смертный приговор.

— То есть та… то… — Синна даже не могла заставить себя произнести слово «змея», но кезоррианец понял её.

— Тёмное заклятие громадной силы. Змея — ещё один символ Велго, знак мудрости, наряду с весами… Так что в картине самой по себе не было ничего подозрительного. Вообще, кажется, всё это было подстроено, чтобы расправиться с Советом. Они своего добились, как видите…

— Эр Алья… Я должна…

— Эр Алья мёртв, — тяжело обронил Авьель. Его тонкие ноздри дрогнули — не то от гнева, не то от досады. — Не вздумайте возвращаться на площадь, Вы ничем не поможете ему… Держитесь за меня.

Синна послушно вцепилась в рукав его простого одеяния, и вместе они нырнули в относительно безлюдную боковую улочку.

— Прикройте лицо, — шепнул Авьель, подавая ей платок взамен порванной вуали. Он не бежал, но Синне было нелегко поспеть за размашистыми шагами. — И особенно волосы. Вас не должны узнать, миледи.

— А Вы откуда меня знаете?

— Я успел познакомиться с эром Альей… Да и вообще о Вас давно говорят в Вианте.

Синну не устроил такой уклончивый ответ, но выяснять подробности не было времени.

— Там, на улицах, не только волшебники…

Желчно усмехнувшись, он снова не дал ей договорить:

— В качестве грубой силы Дом Агерлан использует бедняков, которые поклоняются Прародителю. Для них всё это — повод отомстить за многолетние унижения и выплеснуть наконец борьбу за свою веру… Сейчас они грабят и убивают богачей, не особенно разбираясь, поддерживали ли те политику Совета.

— Но культ Прародителя — это культ всеобщего братства и мира… — пробормотала Синна, прижимая к губам краешек платка. Откуда-то неслись приглушённые женские крики, и её снова скрутила дурнота.

— Да, — с недоброй улыбкой согласился Авьель. — А ещё — всеобщего духовного равенства. В мире, где есть сытые и голодные, они никогда не будут довольны… Нам сюда.

— Отвезите меня в Ариссиму. Там Лаура Алья и…

— Я отведу Вас в безопасное место.

— А почему я должна доверять Вам? — Синна остановилась напротив пустой таверны. Один из столиков на террасе был опрокинут, остатки вина и растерзанного обеда разметались по булыжникам. Люди покинули это место в страхе и совсем недавно. Синна стояла, тщетно пытаясь отдышаться и вернуть голосу твёрдость. — Я впервые Вас вижу, господин Авьель. Почему я обязана верить, что Вы сами не из Дома Агерлан? Что Вы не молитесь Прародителю, что не служите Хелт?…

На последних словах она судорожно вздохнула: слишком отчётливо вспомнился Линтьель… Значит, в Хаэдране он провинился лишь тем, что поспешил. Видимо, убийцы Дома Сокола не торопились заверять Хелт в преданности — а может, преследовали в войне какие-то свои, пока ей неясные, цели.

Волшебник с ореховыми глазами смотрел на Синну без всякого выражения. Синна только сейчас заметила, как он молод — вряд ли старше тридцати. От мелкой родинки на правом виске разбегались усталые морщинки, под одежду соскальзывал шнурок — наверное, с амулетом. Маленькое зеркало на поясе носило следы старых трещин.

— Потому что я — единственный, кто предлагает Вам помощь.

Исключительно ради приличия Синна немного помедлила, а потом протянула ему руку. В конце концов, ей правда нельзя быть одной в эти жуткие времена.

ГЛАВА XXV

Минши, остров Гюлея

Сознание медленно, без всякого желания прояснялось. Открыв глаза, Альен сначала не увидел ничего, кроме темноты. А потом понял, что головой уткнулся во что-то большое и плотное… Набитый чем-то мешок. И вышибающий дух пряный запах. Гвоздика?

Он осторожно пошевелился, одним привычным движением ощупал себя. Зеркало на месте, и кинжал тоже. И даже амулеты, позаимствованные у Люв-Эйха. Он явно уже не на заднем дворике ночлежки, но кто-то обошёлся с ним весьма снисходительно.

Сен-Ти-Йи. Крошечные морщинистые руки, робкий голосок, складки у рта… Почти богиня Дарекра. Владычица кладбищенской земли. Ткачиха Смерти.

Смешно. Все они просто смешно попались… Но, если жив он сам, то и Ривэна с Бадвагуром наверняка не тронули.

Да ладно, только не притворяйся, что для тебя это главное. Надо же, сколько благородства и заботы о близких.

«Закрой рот».