Пути и маски

— Не знаю… Ну-ну, хватит, — агх пытался отворачиваться, хотя было видно, что прикосновения Альена приятны ему. Он знал это по личному опыту. Целительная магия, трепетавшая на кончиках его пальцев, должна напоминать прохладный травяной бальзам или поглаживания матери… По крайней мере, проще было верить, что дело в магии. — Я не видел его после обеда. Точно много лун уже прошло… Он…

За ширмой на входе раздались тяжёлые шаги, а потом её отодвинули. Увидев вошедшего, Бадвагур закусил губу и умолк. Альен встал.

— Господин, недостойному поручено передать вам… — заблеял Ван-Дир-Го, отводя виноватые глаза. На нём была уже не рабская набедренная повязка, а простая, затасканная одежда бедного шайха или слуги. Видел ли он, как люди короля били Бадвагура?… Видел ли, как безвольное тело Альена волокли сюда?

Альен давно не испытывал такой сосредоточенной, однотонной ненависти — пожалуй, со времён Моры и отца. Что до других, то Люв-Эйх просто не стоил её, а Хелт была вне всяких сравнений.

Ван-Дир-Го перевёл дыхание и продолжил:

— Тебя ждут наверху, господин мой.

— Не надо, волшебник, — одними губами попросил Бадвагур. Альен сделал вид, что не заметил. Ван-Дир-Го обязательно получит по заслугам, разве что позже.

— Кто меня ждёт? Хотелось бы поблагодарить этих господ за столь любезное гостеприимство… И за себя, и за моих друзей.

Он специально выразился так, чтобы заставить Ван-Дир-Го выдать что-то о Ривэне. Но тот лишь сильнее покраснел и мелко затрясся, как студень из того самого гуся, что вспомнился некстати. Из гуся — священной жертвы.

«А в Минши и подавно нельзя никому верить». Хорошо рассуждать тебе, Зелёная Шляпа. Ты пришёл из края бессмертных, ты платишь морю волшебным золотом. Для тебя всё это — лишь ряд изящных игровых комбинаций.

— Его величество король. Сын Солнца.

* * *

Вслед за Ван-Дир-Го, своим вечным проводником, Альен вышел из подвала и поднялся по узкой каменной лестнице. Запахи пряностей здесь были приглушены и потому более приятны. Лестницу и коридор нижнего этажа прогревало солнце из круглого окна — значит, всё ещё день… Или следующий день.

Альен смотрел то на искалеченную спину Ван-Дир-Го, наконец-то прикрытую одеждой, то на растительные орнаменты под потолком, то на ковёр песочного цвета, в ворсе которого тонули ноги. Всё указывало на то, что они в богатом доме. Может быть, их всё-таки привезли к Ар-Дагу, племяннику злосчастного торговца? Хотя, если подумать, и Ар-Ларах не стал бы в жалкой каморке принимать короля…

Как забавно иногда всё складывается. Ведь он искал встречи с его величеством — вот и нашёл… Только совсем не в том качестве, на которое рассчитывал.

И рекомендательное письмо от Люв-Эйха, предназначенное для короля, осталось в ночлежке… Ещё одна глупость.

Альен с запоздалым удивлением понял, что сам факт предстоящего разговора не так уж его волнует. Все короли, с которыми ему доводилось общаться, как и Правители в Кезорре, ни в чём не были незаурядными личностями. Ни в чём, кроме титулов, древней крови и пышных одежд — а на всё это он налюбовался уже в Кинбралане. Если Сын Солнца намерен бросить Дорелию в союзе против Хелт, он попытается переубедить его. Если он согласится снабдить их кораблём и припасами для плавания — ну что ж, обеспечит себе несколько мирных ночей без мук совести. Если же нет…

Страх… Альен попытался ради интереса нащупать его в себе, хотя бы жалкие крохи. Страх перед казнью, например, или перед королевским гневом. Нет. Всё, что способно по-настоящему мучить, — угроза для невинных Бадвагура и Ривэна, а ещё — Сен-Ти-Йи. Точнее, та, что присвоила себе имя Сен-Ти-Йи вместе с её телом. У этой сущности хватило мощи ограничить его власть над Хаосом и овладеть разбуженным Дии-Ше, так где же границы её возможностей?… Кулаки Альена сами собою сжались, и давно не стриженные ногти вонзились в ладони. У них ещё будет время потягаться силами.

Но сейчас силы он терял с каждым шагом, и даже злость на Ван-Дир-Го отступила перед нечеловеческой усталостью. Хотелось лечь и уснуть, с головой закрывшись — на несколько суток, чтобы сон напоминал обморок. В годы странствий Альен познакомился с одним рыцарем из Феорна; тот говорил, что солдаты именно так спят, вернувшись с войны.

Но его война не из тех, с которых возвращаются.

Ван-Дир-Го, не произнося ни слова, отодвинул бело-золотую полупрозрачную ширму и шагнул в сторону. На пару секунд Альен замер с ним рядом; до него долетало сбившееся дыхание раба, а его щёки по-прежнему пылали от стыда.

— Проходи, господин мой, — еле слышно выдавил Ван-Дир-Го. — Господину ничего не грозит. Недостойный никогда не простит себе.

Знает ли он, что «простить себе» нельзя в принципе?… Альен покачал головой и не стал отвечать.