Пути любви

Но стоило графу сравняться с ней и поднять на нее свои блестящие серо-голубые глаза, как женщина тревожно вздрогнула. В этих глазах полыхала такая бешенная ярость, так не вязавшаяся с безмятежным выражение его лица, что ей невольно захотелось перекреститься, ибо ей показалось, что она увидела самого дьявола.

В этот момент красивый демон резко остановился, в опасной близости от нее, отчего душа бедной женщины чуть не убежала в пятки, но спустя мгновение, она с облегчением поняла, что он лишь остановил проезжающую мимо карету. Проследив взглядом за тем, как он усаживается на мягкое сидение, и говорит кучеру адрес, она в недоумении подняла брови.

Что нужно такому элегантному джентльмену в бедной и довольно опасной для богачей, части Уотфорда? Острых ощущений?..

Улица, на которой находилась фабрика, ей никогда не нравилась. Здесь царила мрачная, если не сказать, отравляющая атмосфера. Вдоль узкой дороги, вплотную друг к другу стояли покосившиеся дома, из которых выходили грязные, оборванные, а зачастую и пьяные люди. Воздух был затхлым, обильно смешанный с нечистотами, которые жители этой улицы выбрасывали прямо из окон своих домов. Цивилизация почему-то не дошла до этого места, поэтому никакой канализации и в помине не было.

— Знаешь, Гейл, мне теперь кажется, что идея, на счет того, чтобы пробраться на фабрику с черного хода, не была такой уж замечательной! — зажимая нос надушенным платком, простонала Мэгган.

Под ногами хлюпала какая-то жижа, но Гейл, как можно выше приподнимая подол юбок, не останавливалась:

— Ну да, я и сама это заметила… — Ей пришлось совершить довольно резкий прыжок, ибо наступить на ту зловонную кучу, что преграждала ей путь, она бы ни за что на свете не согласилась. — Но теперь уже поздно о чем-либо сожалеть, мы уже пришли!

Ей пришлось дождаться Мэг, и только после этого она с силой толкнула дверь, едва видимую на стене из-за слоя накопившейся на ней грязи и копоти. Как только они вошли в здание фабрики, дорогу им преградил огромный, с налитыми кровью глазами мужчина, одетый в грязную просаленную одежду.

— Что вам здесь надо, леди? — прозвучал мощный рык, от которого обе девушки чуть ли не подпрыгнули.

На мгновение Гейл испугалась, но к счастью она вовремя вспомнила, что является хозяйкой этого предприятия. Поэтому, задрав как можно выше голову, облила его просто аристократическим презрением:

— Кто ты такой, чтобы задавать мне подобные вопросы! Я — ХОЗЯЙКА этой фабрики! Так что пошел прочь!

Решительно обойдя чудовище, она бесстрашно ринулась вперед, от всей души надеясь, что у Мэг хватит сообразительности не остолбенеть на месте и двигаться вслед за ней.

Гигант по имени Герберт удивленно уставился на гордые спины неожиданных посетительниц. Медленно почесав затылок с рыжей шевелюрой, он действительно припомнил, что когда-то слышал от хозяина, что настоящим владельцем фабрики, является какая-то баба, правда, еще ни разу не появляющаяся здесь.

«Ну что ж, — наконец приняв решение, подумал он, — раз они здесь, то лучше всего отвести их к хозяину, от греха подальше!»

— Эй, леди, давайте-ка я лучше отведу вас к хозяину, а там вы сами с ним разберетесь…

Гейл, остановившись, величественно кивнула. Почему-то новость, что она увидит Эллиота, сейчас ее не так уж и обрадовала. Ее боевой запал прошел, испарившись при виде грязи, и этого монстра, что охранял врата фабрики, как какой-нибудь вход в преисподнюю.

Но ее страх еще больше усилился, стоило ей увидеть, как Герберт подошел к двери и надежно запер ее на массивный замок. Ее пальцы судорожно сжали ридикюль, в котором был запрятан пистолет.

Покончив с замком, Герберт жестом велел следовать женщинам за ним. Но чем дальше Гейл углублялась в здание, тем больше ее сотрясала дрожь праведного гнева и отвращения. У нее волосы встали дыбом, когда она поняла, что здесь был за ад!

В маленьких комнатах, в которых помимо грязи и страшного шума, царила невыносимая жара, работали ДЕТИ! И эти дети вовсе не походили на тех неопытных несмышленышей, которых ей описал Элиот, якобы неделю назад устроившихся к ней на работу. Истощенные, с бело-восковыми лицами от усталости, маленькие, не больше четырнадцати лет ребятишки, непрерывно двигались и работали, как проклятые, подгоняемые окриками надсмотрщиков.

Пораженная, она невольно остановилась, пытаясь осознать то, во что превратилась ее фабрика.

Стоявший за станком неподалеку от нее мальчик, тщедушный, маленький — не старше десяти лет, неожиданно сильно закашлялся и отошел от станка, согнувшись в сильном приступе кашля. К нему тут же подлетел низкорослый толстяк, и рявкнул:

— Ах ты, мерзавец, отлыниваешь от работы!

Отвесив мальчишке сильнейшую затрещину, от которой тот отлетел обратно к станку, толстяк устало вытер пот со своего лица.

— Я заставлю вас тварей работать!

Мальчик судорожно дернул рычаг станка и тот лязгнул железом. Толстяк аж подпрыгнул от такого «небрежного» обращения со станком и в бешенстве заорав:

— Ах, ты луддист[4] проклятый! — начал бить мальчугана ногами.