Пути любви

На ней самой был костюм наяды: легкая серебристая ткань со всполохами нежно зеленого и голубых цветов. На полуобнаженных плечах и груди, красовался ансамбль в виде капелек воды из бриллиантов. Такой наряд в молодости могла носить ее мать - тогда женщины могли позволить себе ходить в облегающем нижнем белье и просвечивающихся платьях, позволяющих видеть это самое облегающее белье, и демонстрировать вырезы чуть ли не до пупка... Но сколько Гейл не пыталась, ей была трудно представить Эмму в чем-нибудь вроде этого. Ее собственное платье, конечно же, не было прозрачным, даже рукава-буфы, пусть и крошечные, были не из газа, да и юбка не по моде почти волочилась по земле, однако вырез платья... Вырез платья оставлял желать лучшего. На ее беду, в салоне мадам Пуарье, было всего лишь одно готовое платье подходящего размера. Хоть как-то спасал парик из распущенных длинных волос голубого цвета, да бриллиантовый гарнитур, щедро закрывающий большую часть полуобнаженной груди.

Несмотря на самоуверенную походку, с которой она плавно поднялась в зал, ее одолевала нерешительность. Вот уже два года, как она не появлялась в Лондоне. Здесь, она всегда чувствовала себя слегка неловкой, слегка немодной и почти всегда незаметной... Только лишь на краткий миг, на какие-то недели, она позволила себе вообразить, что все может измениться и она тоже может кому-нибудь нравится, и вот к чему все это тогда привело...

Сегодняшний вечер - это не триумфальное возвращение, она все также стремилась сохранить инкогнито, опасаясь среди моря масок и карнавальных костюмов разглядеть знакомое лицо, которое внезапно, по странной прихоти узнало бы ее. И хотя она не изменилась - за два года с ней не произошло волшебного превращения в прекрасного лебедя, - Гейл все-таки трудно было представить какого-нибудь знакомого, кто мог бы узнать ее в таком "развратном" наряде. Но... чего в жизни не бывает.

Холодок, что щекотал что-то внутри нее, все не исчезал, однако она спокойно оглядела оживленный зал, ища знакомую фигуру немного неуклюжего мистера Эллиота.

Вечер обещал быть насыщенным. Море лиц и кричащие костюмы - здешняя публика уже давно была навеселе. Кое-кто танцевал, кто-то стоял отдельными группками. Проходящий мимо нее симпатичный паяц в голубом костюме, задержал на ней свой пристальный пылкий взгляд, но Гейл искала глазами другого...

Сюда ее привело любопытство. Ей хотелось своими глазами взглянуть на человека, который по неизвестной ей причине решил разрушить то, что она с таким трудом и так долго создавала...

После побега из Мейдстон-хауса, обосновавшись в Уотфорде, она вовсе не сидела там сложа руки и не горевала по поводу своего неудавшегося брака. О, нет! Она тут же взялась за обустройство своей новой жизни, решив придать ей новый смысл, и как следствие всего этого, стала хозяйкой фабрики по производству тканей, знаменитого на весь город ателье и престижного пансиона. Не плохо за какие-то два года! Правда стоит уточнить, что в последнее время ее преследуют неудачи, и знаменитое ателье перестало быть знаменитым... Но все поправимо, стоит только найти негодяя, который приложил ко всему этому руку, и она восстановит свою былую репутацию!

О, вполне естественно, что вначале она во всем подозревала собственного мужа. Но по здравым размышлениям тот не стал бы действовать исподтишка. Нет, найди ее, Джослин, тут же появился бы прямо перед ее носом, а затем без объяснений отвез бы в Лондон, или, что скорей всего, все в тот же Мейдстон-хаус. Но насколько она знала, он уже начал бракоразводный процесс, да и времени прошло... два года. Он уже не искал ее, и как ей писала мать, она могла уже ничего не опасаться и вернуться назад, домой.

Нет, это был не Джослин. Хотя, это было бы самое простое объяснение, ведь больше никто другой не приходил ей в голову... А так как других предположений у нее не было, ей приходилось полагаться на собственного управляющего. Пусть и неприятна ей была эта идея, но ее единственной зацепкой был Элиот. Именно к нему обратился ее враг с предложением купить фабрику.

Она, конечно, не могла ненавидеть человека, который всего лишь решил расширить сферы своей прибыли. Наоборот, она бы отметила его находчивость. Но получив отказ, тот все же дал Элиоту время на раздумья, бросив словно невзначай, что будет в Лондоне на бал-маскараде у господина Стюарта. Того самого Стюарта, известного всем своими тайными вечеринками, оканчивающимся в комнатах для гостей, где давались непристойные представления...

А затем, всего неделю спустя после этого возмутительного на ее взгляд предложения, этот мерзавец, не дожидаясь бала маскарада, устроил погром в ее ателье. Потом последовала кража товаров со склада фабрики, внезапно уволились сами рабочие, так что ей пришлось нанять женщин и детей, чтобы производство не остановилось. И пусть ей это не нравилось, как заверил ее Эллиот - это была крайняя необходимость. Упусти она всего один день... и она будет разорена!