Пути Миритов. Холод знамений

- А что они делают наедине с нареченными? – спросила старуха, жена Ирвина Силивана. Вилма еще в первый визит не могла понять, нравится ли она ей или пугает.

Свекровь захотела смутить невестку или своеобразно подбодрить Вилму, но ее старания остались напрасными; грациозно подняв голову, дама внимательно посмотрела на пожилую неаниту ясным темным взором, небрежно повела плечом. В этой семье каждый старался побольнее задеть другого, это уже стало понятно Вилме, однако идти на попятный слишком поздно. Может, ей повезет, и Гай сможет защитить ее от ехидства родственников, раз уже решился на лживый брак? Неважно. Слишком многое уже сделано ради их совместного счастья, и раз ей предстоит теперь жить в родовом поместье Силиванов, прохладном и сумрачном, то придется отрастить зубки.

- Наедине с нареченными они выполняют супружеский долг, - спокойно и четко произнесла Джан Силиван - теперь-то девушка сумела выудить из глубин памяти это имя, - как и следует достойным женщинам.

- Верно, - вмешался зачем-то граф Ирвин, - жаль, что вы, дорогая, оказались исключением.

Несмотря на природную смуглость, лицо Джан залилось алой краской, и она, опустив взгляд, поспешно отошла в другой конец залы, чтобы опуститься там, в кресло у камина. Вилма же, поймав на себе внимательный изучающий взгляд графа, почувствовала, как по спине бегут мурашки: верил он ее игре? Могло ли так случиться, что после заочной помолвки он узнал что-нибудь и пригласил невесту внука лишь для того, чтобы подготовить надежную ловушку? Но нет, это глупо, и потом, что он может сделать с ней, сорвав маску с вероломной лгуньи? Не так уж и много у Силиванов связей и денег, чтобы опозорить кого-нибудь, уничтожая репутацию, и потом, вряд ли ему будет угоден скандал…

Вилма умела мило сверкать белозубой улыбкой и опускать глаза, когда следовало, даже если в душе пылало пламя праведного гнева или больно кололи ледышки бессильной тоски, так же поступила она и сегодня, ни на минуту не опуская головы. До свадьбы она станет вести себя идеально, как и Гай, а потом все счастье этого мира станет принадлежать только им – и легкое касание теплой ладони любимого вдохнуло в нее абсолютную уверенность в этом. Убедившись, что граф, угрюмый виконт и обе графини ослабили свою строгую бдительность, влюбленные смогли обменяться счастливыми взглядами и незаметными подбадривающими кивками.

Верно, если бы Гай осмелился, он поцеловал бы ей руку прямо здесь, при всех. Но все-таки воспитание давало о себе знать, и они просто любовались друг другом. Ничего, это ненадолго. Скоро они вдоволь насытятся своим счастьем, выпьют его до дна, как самое лучшее вино, но пока они будут наслаждаться букетом, вдыхая аромат, и ждать, ждать, ждать…

Так долго, так страшно! В любое мгновение может случиться что-то, что разобьет все их надежды. И тогда… Не так больно не принадлежать любимому, как достаться другому.

Гай, верно, согласился бы с ней, если бы они могли высказать друг другу, что лежало на душе.

- Думаю, нашей гостье стоит отдохнуть с дороги, – молвил граф Ирвин. – Путь с севера не близок, и молодая графиня нуждается в сне и покое, не так ли?

- Благодарю вас, – ответила Вилма. – Вы правы.

- Тогда вам сейчас же покажут приготовленные для вас покои. Вы сможете располагаться, как пожелаете. Никто, – это слово граф выделил, – не побеспокоит вас, я сам об этом позабочусь.

И он посмотрел в сторону внука – а вот виконт Деметрий Силиван остался стоять с каменным лицом на месте и не вымолвил ни единого слова. Сложно было угадать его мысли и чувства, глядя в льдистые недовольные глаза, девушка не стала и пытаться.

Гай немного погрустнел, тревожно было и Вилме. Им препятствовали оставаться наедине, и это вполне объяснялось требованиями приличий… или подозрениями старого графа. Стоит ли тревожиться о последнем? Если и да, то лучше прятать свои чувства и мысли за спокойным выражением лица и милой улыбкой, и уходить неторопливым шагом вместе с молодой молчаливой служанкой по имени Айсун. Вероятно, камеристка неаниты Джан, недавно выписанная из Эн-Мерида, ведь недавно будущая свекровь Вилмы стала королевской придворной дамой, и ее отпустили на свадьбу сына.