Пути моей судьбы

Учеба в институте началась не с лекций и семинаров, а с уборки картошки. Нас отправили почти на два месяца на помощь колхозу в уборке урожая. На жительство разместили по пустым избам, где в комнатах от стены до стены построили нары. Мы на них укладывались на ночь рядком, каждая на своём месте. Обед варили девочки из группы, которые вызвались быть поварихами, им привозили мясо, крупу, макароны, хлеб, а по вечерам бидон сливок или флягу молока. Будущий чемпион института по поднятию тяжестей Вася снимал их с телеги, нёс на плече к общему столу, и мы пили сколько хотели. Питание было здоровым, ели в компании с аппетитом и многие, в том числе и я, заметно поправились.

До этой поездки я никого из группы не видела, но очень быстро хорошо узнали друг друга, жили буквально «бок о бок», вместе ели и работали. У меня уже появилась подруга Геля, с ней мы познакомились по пути в колхоз. Знакомство началось в поезде с удара по голове будущей подруге. Мой рюкзак с банкой консервов при резком торможении упал на неё с верхней полки. Я испуганно извинялась, а она мужественно улыбалась, утверждая, что всё в порядке и глядя на меня большими серыми глазами. С тех пор мы дружили всю студенческую пору, а затем поддерживали отношения всю жизнь до её смерти.

Большинство студентов нашего потока отделения были не прошедшие по конкурсу на первое основное отделение факультета, и все показались мне хорошими. Правда, девочки совершили там весьма неблаговидный поступок. По какой причине они возненавидели одного парня. В качестве мести кто-то предложил плюнуть ему в тарелку супа, что и проделали. Но после того, как он начал есть, всем стало неловко. Мы с Гелей отказались участвовать в этом позорном действе, но я очень сожалею, что не приостановила его из чувства ложной солидарности. Мальчиков в группе было примерно столько же сколько и девочек, почти все они были скромными ребятами, внимание нам конечно оказывали, но вели себя вполне нормально. Выделялся только один, условно назову его «моряк», хотя помню его фамилию. Он отслужил на флоте о чём свидетельствовала тельняшка и выколотый на руке якорь. Стараясь произвести хорошее впечатление «моряк» пел под гитару песни тюремной тематики. Он казался мне противным несмотря на то, что был хорош собой, типа артиста Заманского, кто помнит. К моему ужасу, он уделял мне повышенное внимание и всюду преследовал. Однажды мы оказались с ним вдвоем около ж. — д… переезда перед мчавшимся мимо бесконечно длинным составом. «Моряк» обхватил меня руками мёртвой хваткой и попытался поцеловать. Я пригрозила броситься под поезд, если он это сделает. Тогда он понял, что имеет дело с «ребёнком из детского сада», отпустил меня и больше не приставал. К тому же после первого семестра его отчислили за неуспеваемость. Во время первого курса обучения девочки нашей группы сфотографировались. Я первая справа во втором ряду, рядом подруга Геля.

К студенческой жизни я адаптировалась не сразу. Частично это объяснялось тем, что не было понимания полезности обучения, меня не особенно интересовало содержание изучаемых предметов первого года обучения, а совершенная свобода не стимулировала регулярности занятий. Другой причиной была обособленность от коллектива группы, жившего в общежитии. Они быстро приспособились к учебному процессу. Постоянно находясь в тесном общении, они решали трудные вопросы, одновременно выполняли проекты, копировали друг у друга задания, делились перед экзаменами конспектами, не отмечали отсутствующих на лекции и т. п. К нам они относились хорошо, но общежитская солидарность на нас не

1955 г. Девушки группы, я справа в среднем ряду, рядом подруга Геля.

распространялась, к тому же и мы сами к ней не стремились, находя общение друг с другом вполне достаточным. Затягивание сдачи зачётов из-за не во время сданных заданий было нашей с Гелей настоящей бедой на первом курсе. То, что для «коллективного разума» в общежитии не было проблемой, для нас с Гелей любое непонимание останавливало работу над заданиями. Я ещё как-то справлялась, а Геля была на грани отчисления.