Пути моей судьбы

В Ахтубе я каждый день ходила купаться на Волгу, на совершенно пустынный пляж, как потом оказалось, мужской, ходила на базар в гости к друзьям сестры и её мужа. Там впервые на пивной вечеринке увидела раков, но есть их не захотела. В большой компании ездили на рыбалку на катере на Волгу, поймали много рыбы, в том числе громадную щуку, и варили уху в ведре. На пароходе ездила посмотреть Волгоград, который на меня большого впечатления не произвёл. Пошла в местный музей, где пришлось сдать в гардероб ручную кладь. У меня был красивый синий маленький кожаный чемоданчик, так называемая балетка, бывший тогда в большой моде. Когда гардеробщица его возвращала, он расстегнулся и она с изумлением увидела лежащие там россыпью деньги. Их мне дала сестра для случайных дефицитных покупок, но ничего не попалось. Обратный билет в Новосибирск купил мне муж сестры Валентин, щедро снабдил деньгами, и я ехала домой со всеми удобствами и даже обедала в ресторане.

Практика после третьего курса сложилась для меня неудачно. Собственно, всё было нормально, работала как все и каждый выходной день ездила домой. Нужно было что-то постирать, поменять одежду, взять необходимые бытовые мелочи. К тому же к моему приезду мама готовила целый таз холодца, который я очень любила. Я чувствовала, что ответственный за практику преподаватель относится ко мне негативно, но не понимала почему и не придавала этому особого значения. Когда же на заключительном собрании были объявлены оценки за практику, выяснилось, что только двое — я и моя подруга получили тройки. Это означало снятие со стипендии и меньшая чем остальным сумма денег, заработанных на практике. Кажется, он ставил нам в вину отсутствие рвения в работе и ещё мои отлучки, хотя ездила домой не я одна и всегда в нерабочие дни. Весь поток дружно встал на нашу защиту и под давлением коллектива оценки были исправлены.

На практику после четвёртого курса нас отправляли по два человека на разные стройки в качестве помощников прорабов. Мы с подругой Галей выбрали Убинск, там жила её тётя и был обеспечен стол и дом. Прораб быстро ввёл нас в курс дела и после этого практически пропал со стройки. Бригады сами знали, что делать, нашей обязанностью было фиксировать выполненный объем работ, что мы и добросовестно выполняли. Наряды, конечно, закрывал он сам, не знаю использовал ли он наши данные. Однажды мне пришлось пойти на ж.-д. станцию принимать платформу с лесом. При разгрузке неудачно сняли крепления и брёвна полетели на землю. Я едва смогла отскочить, не успев испугаться, но сильно напугала присутствующих. Но одну травму я всё-таки получила, но не здесь, а на строительстве трамвайных путей в центральной части города. Нас послали разгружать гравий с грузовиков и разравнивать его. Работа была авральной, и прораб-женщина пообещала нам «на туфли» если мы будем очень стараться. Поскольку вдали мерещились туфли, мы работали с большим энтузиазмом. Я видимо перестаралась и в одно не прекрасное утро не могла повернуть головы и пошевелить плечом из-за острой боли. Однако кое-как дошла до места стройки чтобы сказать о своей болезни — боялась, что если не приду, то получу взыскание от института, а денег наоборот не получу. Но их мы всё равно не получили, обещание было только способом заставить нас работать на пределе сил.