Пути отхода

Лучано-прорицатель – известный так же как Питер, а иногда как «чел» или «приятель» в среде наркоманов брайтонского побережья, в силу того, что он был двадцативосьмилетним белым мужчиной с дредами и носил вьетнамки независимо от сезона, – в глубине своей темной гадательной кабинки собирал вещи: ключи, деньги, солнцезащитные очки и бандану. Сегодня он закрывался рано: мечтал понежиться до заката в солнечных лучах, немного побыть в гармонии с красотами Вселенной. Не воспользоваться такой погодой было бы преступлением, сейчас лишь апрель, но стоит волшебное тепло, необычное даже для южного побережья – даже для Брайтона с его знаменитым микроклиматом. Ах, брайтонский микроклимат! Разумеется, при его упоминании Лучано-прорицатель/Питер глубокомысленно кивал и вслед за всеми в городе настаивал, что микроклимат неповторимый, вот только искренне ли кивал? Брайтон казался Лучано-прорицателю/Питеру таким же пасмурным, как и любая другая часть Англии.

Он ненадолго забылся и, натягивая бандану на грандиозную прическу, громко промурлыкал случайный отрывок из «The Great Gig in the Sky» [1] («Господи, – произнес в голове тихий назойливый голос, очень похожий на голос отца. – Совсем не Фрэнк Синатра»)… ох, сбился с мысли. «Pink Floyd», отец, собственный ужасный вокал, а что было в голове до того? Брайтонский микроклимат, погода не по сезону… Вселенная! Вот именно. Вселенная. Сегодня надо не переживать, а испытывать благодарность за свою удачу, за благословенное счастье быть частью вселенской, с позволения сказать, любящей матери. Он, Лучано-прорицатель/Питер, – дитя Вселенной, как и все люди вокруг, и этой радости у него не отнять, пусть ничего другого и нет, а если отцу не нравится, то пошел он к черту. Лучано-прорицатель/Питер воткнул солнечные очки куда-то между дредами и банданой, сунул ноги во вьетнамки и шагнул на асфальтированную дорожку. Да будет так, решил он и сам не понял, как «так», потому что растерялся от солнца и его теплой ласки.

Зима выдалась долгой – по слухам, худшей с тысяча девятьсот девяносто шестого года, когда в феврале Юпитер три недели противостоял Сатурну, а Меркурий двигался по ретроградной орбите. Или Сатурну противостояла Венера?.. Лучано-прорицатель/Питер сейчас не помнил; вполне возможно, что и она. Либо так, либо это вопрос перспективы, и на самом деле Сатурн противостоял Венере, а Меркурий вообще был ни при чем. Нужно справиться по книгам, потом, вечером, хотя… хотя до чего же неправильно ломать голову над столь сложными, чуть ли не академическими вопросами, когда – вы только посмотрите! Вот он, Брайтон, сверкает во всей своей красе. Легендарный город, место встречи вольной молодежи и эпических рокеров на мотоциклах («Выхлопные газы вредны для Матери-Земли, чуваки!» – обязательно кричал Лучано-прорицатель/Питер со своего скейтборда, проезжая мимо очередной тусовки байкеров), дом для прославленного Королевского павильона (причудливого, колониального и немножко безвкусного) и неиссякаемый источник винтажных открыток с игривыми картинками и подписями, покупаемых на набережной для рассылки друзьям и родственникам (подписи, если честно, приводили в смущение). Тем не менее Брайтон в целом – потрясающее место, размышлял Лучано-прорицатель/Питер, опуская железные ставни на кабинке. Его второй дом. Брайтон. Надо бы поторопиться и нырнуть в него с головой; времени мало, часов через пять начнет темнеть.

– Здравствуйте, – произнес женский голос за спиной Лучано-прорицателя/Питера, едва он повернул ключ. – Вы закрываетесь на обед или на кофе, или, ну, на пять минут, чтобы сбегать за покупками, или уже все, и я окончательно и бесповоротно упустила шанс узнать сегодня свою судьбу?

Американка, хорошенькая. Очаровательная улыбка – в зубы вложено немало труда и в лицо, наверное, тоже. Другими словами, женщина была не молодой. И не старой, ни в коем случае, но на добрых несколько лет старше Лучано/Питера, это бесспорно. Однако кое-что поразило его в самое сердце. Незнакомка оказалась в точности нужного роста.