Пути-перепутья

Затем Лена поднялась в приготовленную для них мансарду, сопровождаемая хозяйкой, которая терялась в догадках относительно Лениного самочувствия и потому не преминула спросить, что это с ней такое, но, не дождавшись ответа, продолжала, что, мол, у молодых женщин такое бывает, она знает это из собственного опыта, покуда она не родила своего первенького (теперь-то их у нее четверо, даже можно сказать - пятеро, только средненький-то явился на свет раньше срока, да тут же и помер), у ней тоже бывали такие приступы. Как накатит, как накатит, хоть ложись да помирай, но ежели выпить чашечку мятного чаю, только чтоб мята была лекарственная, все как рукой снимет, и опять себя чувствуешь, словно рыба в воде, и станешь такая бодрая, и веселая, и даже ласковая. «Да, да, милостивая сударыня, когда у тебя уже четверо по лавкам пищат, а пятого, ангелочка-то, я даже и не считаю…»

Лишь с трудом могла Лена скрыть свое смущение, и чтобы хоть что-то ответить, попросила принести ей чашечку мятного чая, из той самой лекарственной мяты, про которую и она немало наслышана.

Покуда в мансарде происходил такой разговор, Бото выбрал себе место, но не на защищенной от ветра веранде, а за примитивным дощатым столом, стоящим на четырех столбах у самой веранды, откуда открывался широкий вид на реку. Здесь Бото решил поужинать. Заказал он рыбу, и когда ему подали линя с укропом - блюдо, которым гостиница славилась с давних времен, к нему подошел хозяин, чтобы справиться, какого вина господин барон (титул был выбран наугад) пожелает к рыбе.

- Я думаю,- ответил Бото,- что к такому деликатесу больше всего подойдет бранденбургское или рюдесгеймское, а в подтверждение того, что вино не хуже рыбы, вы сядете за мой стол и будете моим гостем при своем собственном вине.

Хозяин поклонился, улыбаясь, и вскоре принес запыленную бутылку, а следом за ним служанка, хорошенькая вендка во фризовой юбке и черном платке, несла поднос со стаканами.

- Посмотрим, посмотрим,- сказал Бото.- Вид у бутылки многообещающий. Обычно, когда пыли и паутины слишком много, это вызывает подозрение, но тут… Какая роскошь! Урожай семидесятого, так ведь?.. А теперь чокнемся и выпьем… За что же мы с вами выпьем?.. За процветание «Ханкелева склада».

Хозяин был явно растроган, и Бото, заметивший, разумеется, какое он произвел впечатление, продолжал в присущей ему небрежно-доверительной манере:

- Я в совершенном восторге от вашего заведения. Не по душе мне только одно: название.

- Да,- согласился хозяин.- С названием просто беда, оно никуда не годится. Но какой-то смысл в нем есть.

Когда-то здесь и впрямь был склад, с тех пор осталось название.

- Ну хорошо! Но это ничего не меняет. Почему Ханкелев склад? Что за склад?

- Можно и по-другому сказать: место для погрузки и выгрузки. Вся эта земля (он указал на пространство за своей спиной) была государственным имением, и при Старом Фрице, даже раньше еще, при солдатском короле называлась Королевский Вустерхаузен. В него входило десятка три деревень, ну и леса и пастбище. Сами понимаете, тридцать деревень - они кое-что производили, иначе сказать, кое-что ввозили и вывозили, а для ввоза и вывоза им с самого начала нужна была пристань и место для хранения, вот только неясно было, какое же выбрать. Выбрали это, где мы с вами находимся, залив стал пристанью и местом погрузки-выгрузки, иначе сказать - складом для всего, что ни прибывало и ни выбывало отсюда, а рыбак, что тогда здесь жил, кстати сказать, дальний мой предок, звался Ханкель, отсюда и пошло: «Ханкелев склад».

- Одно плохо,- заметил Бото,- нельзя подойти к каждому и объяснить все так же складно и вразумительно.- И хозяин, которого это замечание, судя по всему, воодушевило, хотел продолжать свой рассказ. Но не успел он и рта раскрыть, как высоко над их головами послышался громкий птичий крик, и когда Бото с любопытством поднял голову, он увидел, что две очень крупные птицы, едва различимые в сумерках, пронеслись над водной гладью.

- Это кто, дикие гуси?

- Нет, журавли. Здешний лес так и считается журавлиным. И вообще, тут для охотника раздолье: боровой дичи и черной полным-полно, а в камышах и тростниках - тут и утка, тут и кулики, тут и бекасы.

- Превосходно! - воскликнул Бото, в котором взыграл охотничий дух.- Знаете, я начинаю вам завидовать. Подумаешь, эка важность - название. Утки, кулики, бекасы! Поневоле хочется все это заполучить. Вот только пустынно здесь, очень уж пустынно.

Хозяин улыбнулся про себя, но от Бото не укрылась его улыбка, и он полюбопытствовал узнать, в чем дело.

- Вот вы улыбаетесь. Но разве я не прав? Мы уже полчаса с вами сидим, и за все это время я ни звука не слышал, только вода под мостками плещется да журавли кричали минуту назад. Это я и называю пустынно - хорошо, но пустынно. Правда, изредка по Шпрее проходят грузовые баржи, но баржи-то ведь все одинаковы или по меньшей мере с виду напоминают одна другую. Похоже на корабли-призраки. Поистине мертвая тишина.

- Ваша правда,- согласился хозяин.- Только это ведь до поры до времени.

- Это как понимать?