Пути-перепутья

- Итак, мои дамы, нам пора. На мой взгляд, мы вдоволь насладились природой и можем с полным правом перейти к какому-нибудь другому занятию. С самого утра, с семи часов, у меня маковой росинки во рту не было. Эта несчастная тартинка с ветчиной в Грюнау - она в счет не идет… Еще слава богу, что воздержание, как говорит Балафре, несет свою награду в себе самом, а голод - лучший повар. Давайте прибавим шагу, сейчас седло косули важнее всех прочих благ. Как вы думаете, Жанна?

Жанна пожатием плеч дала понять, сколь нелепо само предположение, будто такие предметы, как седло косули и крюшон, могут иметь для нее хоть какую-то ценность.

Изабо расхохоталась.

- Посмотрим, посмотрим. Конечно, на кладбище в Цейтене куда веселее, но надо уметь довольствоваться тем, что есть.

После этих слов все встали, чтобы через лес вернуться к огороду, а из огорода, где как раз порхали лимонные зяблики, войти в палисад перед домом, поскольку именно там они собирались обедать.

Проходя мимо ресторана, Изабо увидела, как хозяин опрокинул бутылку мозеля.

- Какая жалость! - воскликнула она.- Это ж надо такое увидеть! Господь мог бы подарить мне более приятное зрелище. И почему именно мозель?

Глава четырнадцатая

Невзирая на все усилия Изабо, ей не удалось после прогулки создать за столом атмосферу непринужденного веселья, куда печальнее, однако,- по меньшей мере для Бото и Лены - было то обстоятельство, что веселье не вернулось к ним и тогда, когда, расставшись с друзьями и их дамами, они снова вошли в пустое купе и поехали домой. Час спустя, в самом мрачном расположении духа, они прибыли под скудно освещенные своды Гёрлицкого вокзала, и здесь, выходя из поезда, Лена тотчас и с непривычной настойчивостью просила Бото не провожать ее: они-де оба устали, и так будет лучше. Но из Бото никакими силами нельзя было выбить то, что он считал долгом мужской вежливости, и потому они сели в дребезжащие от старости дрожки и совместно совершили нескончаемо длинную поездку вдоль канала, тщетно пытаясь по дороге вести беседу о «на редкость удачной прогулке» - мучительные и бесплодные попытки, которые многократно заставляли Бото почувствовать, как правильно рассудила Лена, когда чуть ли не умоляющим голосом просила не провожать ее до дому. Да, поездка в «Ханкелев склад», от которой оба так много ожидали и которая в самом деле началась так хорошо и счастливо, оставила по себе смешанное чувство разочарования, усталости и досады, и лишь в последнюю минуту, когда Бото ласково, дружелюбно и чуть виновато сказал ей: «Доброй ночи, Лена», она еще раз подбежала к нему и, схватив его за руки, поцеловала с непривычной страстностью.

- Ах, Бото, Бото, все получилось не так, как должно было быть, но никто в этом не виноват… Твои друзья тоже не виноваты…

- Не надо, Лена.

- Нет, нет, уверяю тебя, в этом никто не виноват, так оно и есть. В том-то и беда, что никто не виноват. Когда кто-то виноват, он может попросить прощенья, и все снова станет хорошо. Нам же это не поможет. И прощать друг другу нам нечего.

- Лена…

- Дай мне договорить. Ах, Бото, мой любимый, мой единственный, ты хочешь скрыть от меня, но дело близится к развязке. И к скорой развязке, я знаю.

- Ах, что ты говоришь…

- Конечно, все это была одна мечта,- продолжала Лена,- но почему я позволила себе мечтать? Да потому, что эта мечта не оставляла меня ни днем, ни ночью. Только ею одной и жило мое сердце. И вот еще что я хотела сказать, вот почему я сейчас подбежала к тебе: все останется так, как я говорила вчера. Это лето было для меня счастьем и останется счастьем, даже если я с завтрашнего дня буду несчастна…

- Лена, Лена, зачем ты так говоришь…

- Ты ведь и сам понимаешь, что я права, просто твое доброе сердце отказывается это понять, не хочет с этим мириться. Но я-то знаю: вчера, когда мы гуляли с тобой по лугу и болтали о всякой всячине и я собирала для тебя букет, вчера мы в последний раз были счастливы вместе, вчера был последний час нашей радости.

Таким разговором завершился день, и вот настало другое утро, и яркое летнее солнце заглянуло в комнату к Бото. Оба окна были распахнуты, на ветках каштана чирикали воробьи. Бото полулежал в качалке, курил пенковую трубку и время от времени пытался отогнать лежащим подле него платком большого шмеля, который, будучи изгнан через одно окно, немедля возвращался в другое, чтобы упорно и неумолимо жужжать над головой Бото.

- Как мне избавиться от этой гнусной твари? Будь моя воля, я бы его замучил до смерти! Шмели приносят несчастье да вдобавок ведут себя так навязчиво и гнусно, будто их радует беда, которую они предвещают.- И Бото снова взмахнул платком.- Опять улетел. Нет, ничего не поможет. Итак, смирение. Безропотность и впрямь - лучшее средство, а турки - первейшие мудрецы на земле.