Пути пилигримов

Завершая портрет его, нельзя не упомянуть о походке. Он двигался, как кузнечик, то рассчитывая каждый шаг, то перелетая немыслимые расстояния, словно на незримых крыльях.

Была ли причиной тому ясность воспоминаний, жажда открыть истину или взбудораженное воображение, — но Конрад постоянно ощущал присутствие друга в покинутой усадьбе. И это была не фантазия! После полуденного зноя он находил только что политые кусты роз, или переместившиеся по участку огромные камни, на которых любил сидеть доктор, или фантастические коряги, вдруг украсившие старую изгородь. А тихие шаги в уснувшем доме, а легкое дыхание, а запах мяты? Ксаверий любил ее аромат и натирал ее листьями ладони и грудь.

И вот наконец, на седьмую ночь, он приснился Конраду. «Я рад твоему приезду, — сказал он, — но ищи меня в Черном Замке!»

Музыкант, проснувшись, еще сомневался в своем видении, когда к нему пришла крестница.

— Он приходил к нам и просил искать его в Черном Замке.

В тот же день они отправились к перевалу. Погода не благоприятствовала им, облака закрывали небо, холодный ветер то подталкивал в спину, то дул в лицо.

К вечеру путники разбили лагерь у подножия горы, на вершину которой должны были взобраться. Конрад с сомнением осмотрел несколько троп, ведущих в гущу деревьев. Какая из них окажется верной?

Стемнело, и они легли спать. Среди ночи их разбудили странные звуки. Казалось, что земля вокруг их лагеря превратилась в болото и кто-то невероятно грузный и большой, сотрясая почву, обходит их стоянку. Тяжелое, свистящее дыхание наполнило пространство. Конрад вскочил и раздул догорающие угли костра. Густой туман окружал путников. Среди него неясно проступала фигура гиганта с посохом в руке.

— Кто ты? — едва сумел вымолвить музыкант.

— Ксаверий! — гулко прошептал призрак, и страх отпустил Конрада.

Он вспомнил странный случай, когда они с доктором должны были пройти через перевал к морю. Осень вступила в свои права, в долинах шел непрерывный дождь, а выше на перевале все белело от снега. Помимо трудностей пути им грозила опасность соскользнуть в пропасть, тем более что угадать тропу не было никакой возможности. И вот так же во мраке ночи их разбудили тяжелые шаги. Фигура призрачного гиганта выросла перед ними и махнула им рукой. «Нам нужно к морю!» — крикнул доктор, и они пошли сквозь ночь и туман. Время казалось остановившимся, а путь бесконечным, но, когда наконец наступил рассвет, они очутились по другую сторону гор, на дороге, спускавшейся к морю. Перейти через перевал, миновать ледники, перебраться через обрывы и пропасти, пересекающие путь, даже в погожие летние дни требовало не менее трех дней. Но они, не поднимаясь и не спускаясь, преодолели этот путь за одну ночь вместе с туманом, поглотившим каменные хребты. Это было чудо, и доктор, чувствуя неубедительность своих объяснений, сказал тогда:

— Я знаю, что в это трудно поверить, но я родился на свет вместе с моим двойником в загадочный час, позволяющий самому предопределить судьбу. Я выбрал человеческую жизнь, он же предпочел жизнь природы. В то время, пока я развивал свой ум, он услаждал свои чувства. Со временем нам стало трудно понимать друг друга. Он превратился в духа Природы, соединившись со стихией тумана. Растения, животные, камни доступны ему. Он бродит по земле и приходит ко мне лишь изредка, чтобы похвастаться своей силой, здоровьем и властью над стихиями. Он познал многие тайны и хочет убедить меня в том, что его выбор правильнее моего. Яне собираюсь с ним спорить, хотя часть моей души принимает участие в этом соперничестве с моим двойником. Порой мне даже мнится, что он — вторая половина моей души, живущая особенной, другой жизнью, чем я. В трудную минуту я прибегаю к его помощи, и он радуется, что я не могу обойтись без него. Вот и сейчас мы прошли сквозь горы по тайной тропе Тумана.

Конрад протянул руки в темноту: «Нас ждет твой брат, Ксаверий! Отведи нас к нему!»

Колеблющаяся фигура гиганта залилась беззвучным смехом.

«Та, та. Я отфету фас к прату. Он теперь хосяин самка, но он мертф, а я шиву. Он присрак, а я такой, как всекта!»