Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI

Ельцин: «В целях контроля над широкими полномочиями главы государства принять закон о ежегодном референдуме по поводу доверия Председателю Президиума Верховного Совета СССР». То есть ежегодно должен проводиться референдум, на котором будет решаться, кто будет Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Ну и в конце – восклицание: «Товарищи, трудящиеся страны, пославшие нас на этот съезд, ждут от нас радикальных решений, решительных действий перестройки и реальных результатов. Мы не должны их разочаровать!» (Аплодисменты.)

Такова была речь Бориса Николаевича Ельцина на Первом съезде народных депутатов. Очевидно, что в ней предлагались очень простые решения сложных проблем. Предлагалось действовать немедленно, ни в коем случае не откладывая, ни в коем случае не взвешивая все за и против, но обязательно действовать решительно, «сократить на 30 % объем централизованных капвложений», что решит, оказывается, проблему наполнения товарами. Правда, при этом непонятно, откуда и как будет решаться проблема дефицита, если он существует.

И, конечно, лишить всех льгот. Это главный тезис на тот момент, который активно встречается улицей: главный враг – это «аппарат». Так называется некое воображаемое сообщество сотрудников госаппарата и чиновников высшего уровня. А с другой стороны, «аппарат» – это номенклатурные привилегии.

Тельман Гдлян выступил на Первом съезде народных депутатов всего один раз – совсем коротко по поводу комиссии по расследованию его же собственной деятельности в качестве следователя по «хлопковому делу». Он говорит, что «мы не должны допускать сотрудников аппарата в эту комиссию». Комиссию, кстати, возглавлял Рой Медведев. Меньше чем через год, в апреле 1990-го года, она приходит к выводу, что Гдлян и Иванов допустили нарушения в ходе следствия по «хлопковому делу». Гдлян был уволен из прокуратуры, и против него было возбуждено уголовное дело, которое было закрыто в августе 1991 года, после путча.

Можно было бы отдельным пунктом разобрать, например, выступление чемпиона по числу выходов на трибуну Гавриила Харитоновича Попова: он выступал практически каждый день по нескольку раз. Или выступление Сергея Станкевича.

Напомню, что эти люди стали мэром и заместителем мэра Москвы в 1990 году и, проработав некоторое время на этих должностях, не смогли решить ни одну из проблем москвичей.

Очевидно, что ни один из пунктов, приведенных в программе Ельцина, не был выполнен. Более того, в момент прихода Ельцина к власти и в период его радикальных реформ 1990-х годов никакой апелляции к социальной справедливости уже не было. Продвигалась идея новой элиты, номенклатура действительно была забыта, это понятие было выброшено. Но вместо номенклатуры приходит элита, которая имеет доходы, несопоставимо большие, чем представители номенклатуры. Разрыв между беднейшими и богатейшими слоями общества увеличивается в разы, и он продолжает увеличиваться, как известно, до сих пор.

На этом я бы поставил не точку, а многоточие.

Михаил Рожанский. AHO «Центр независимых социальных исследований – Иркутск»

Если говорить о судьбе популизма, о рождении отечественного популизма – тогда, в конце 1980-х годов, я бы начинал не с Первого съезда народных депутатов, а с предшествующих событий. С гласности, с политики гласности, которая началась как идея развития обратной связи – для политики преобразований, для политики реформ. С того, как сама динамика развития событий раньше, еще до Съезда народных депутатов, примерно на год раньше, в мае-июне 1988 года, привела к возникновению того, что можно назвать «внутренней холодной войной». Те, кто тогда жил и действовал, помнят историю с письмом Нины Андреевой. Это был момент, когда в политике гласности как раз наступила фаза снятия и распада различных исторических табу, табу на исторические темы. После доклада Михаила Сергеевича Горбачева в ноябре 1987 года к 70-летию Октябрьской революции началась череда публикаций по снятию «белых пятен в истории» и т. д.

Это был момент, когда, во-первых, возобладала борьба за расширение поля обсуждения. И касалось это прежде всего истории, потому что это поле было открыто первым. После событий апреля-мая 1988 года вместо необходимой общественной дискуссии возникла ситуация, которую можно назвать, как я уже сказал, «внутренней холодной войной». Усилился, обнажился тот разлом, на котором до сих пор функционируют власть и интеллектуальный класс.