Читаем Пути сообщения полностью

Пути сообщения

Он и правда не знал.

– Ну ладно, – сказала она, – долго мы еще будем идти? Давай, может, тут присядем?

Они сели на лавку, сохраняя дистанцию – между ними мог лечь еще ирландский волкодав.

– Смотрите, – начал он, хотя смотреть было некуда, и сам он пялился в свои красивые ботинки, которые от этой прогулки стали очень грязными. – Такое дело.

Трудно формулировать, когда твое слово может стоить жизни. Но вариантов не было.

– Моя Нина, она стала другой. Это во‐первых.

– Твоя Нина – это кто? Наблюдатель?

– Да. Наблюдатель больше не наблюдает, если вы понимаете, о чем я.

Анаис прищурилась.

– Это как, например?

– У нее появилось сознание.

– Расскажи подробнее.

– Она… сочувствует мне, как человек.

– Что?

– И считает, что мы семья.

– Что?

– И у нас как бы есть ребенок.

Анаис смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Я не сумасшедший.

– Допустим.

– Но пришел не за этим. У нас и правда есть ребенок. Как бы сказать.

– С Ниной?

– Не совсем.

– Что это значит?

– Я привел домой мальчика.

– Как это привел? Он что, собачка?

– Я взял его в спецприемнике. Это сын одной женщины, которая скоро… В общем, она, наверное, не выживет.

– Боже.

– Вы все еще ездите за границу с группой учеников?

– Езжу.

Данил чувствовал, что ей уже не нравится этот разговор. В воздухе напряжение, так сказать.

– Ну и вот, короче: заберите его с собой.

– То есть как это – заберите?

Нет, совсем не нравится ей этот разговор.

– Данил, ты сбрендил?

– Я серьезно, Анаис.

– Анаис Петровна. Для тебя.

– Да, Анаис Петровна. Я серьезно.

– Ты просишь меня нарушить протокол и вывезти кого-то нелегально?

– Кажется, я прошу об этом, да.

– Хм.

Анаис осмотрелась и как-то поежилась в этом своем кровавом пальто, и такая: хм, хм.

– А что, собственно, случилось? Почему он не может остаться здесь? Ты ведь можешь просто позаботиться о нем?

– Не знаю. Я думаю, времени у меня немного. И будущего у него тут нет. Как у сына несогласной. Поймите, я обещал.

– Ты обещал, а мне рисковать?

– Вы не будете рисковать. Вам просто нужно указать его участником. Получить разрешение на выезд. А дальше он там останется.

– Что? Каким это образом?

– Никто не узнает. У него нет хеликса.

– Если у него нет хеликса, ему нужен чей-нибудь хеликс, чтобы на него выдали разрешение.

– Пусть будет мой.

– Что-то не нравится мне это все, Данил.

– А мне как будто нравится. Но это единственный шанс.

Данил посмотрел на нее с мольбой.

– А помните, как вы не хотели меня брать, когда Георгий Иванович просил вас об этом?

– Это совсем другое, – отрезала Анаис.

Данил одним рывком сократил дистанцию – воображаемый волкодав спрыгнул со скамейки и растворился в морозной взвеси – и сжал ее руку в нейлоновой перчатке. Ей на мгновение показалось, что сейчас он ее снова поцелует.

Она отпрянула, но он вцепился в ее руку в кровавом рукаве:

– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Анаис растерянно смотрела на свою руку.

– Не знала, что ты мне так доверяешь, – наконец сказал она. – Ты уверен, что я сейчас же не доложу о тебе?

– Уверен, – кивнул Данил.

– Почему?

Потому что вы мне снитесь. Потому что в юности я дрочил на вас. Потому что в тот день, когда я вас поцеловал, вы и то на меня не донесли, потому что вы все еще такая же красивая, и вот я взял вас за руку, а вы позволили, какие еще мне нужны доказательства?

– Потому что ваш… наш проект, нейросны, – это же бегство от реальности, – сказал Данил, отбросив все остальные причины.

– Верно. Это так, – кивнула Анаис. – Но я не нарушала закон.

– Да.

– И планировала его не нарушать и дальше.

– Да.

– Что – да?

– Да, вы не планировали, я тоже не планировал ничего такого. Как будто можно такое планировать.

– А как я объясню по возвращении, что этого мальчика нет?

– Мы отключим хеликс. Когда хеликсы отключают, они сразу выбывают из всех систем. Для государства он будет мертв. Я буду мертв.

– Но как ты отключишь хеликс?

– Это сделает Нина.

– Нина? Наблюдатели умеют отключать хеликсы?