Пути в незнаемое

Стада быков, занявшие по воле человека место диких животных, внесли скорый разлад в древнюю гармонию саванн Северной Африки. Обидный парадокс: собирая куда меньший урожай, нежели их дикие собратья, они тем не менее быстро стравливали пастбища. За разрушением растительного покрова последовала деградация почв, началось развевание песков, стали иссякать источники, сохнуть болота, ручьи, речки и, наконец, крупные реки. Отлаженные тысячелетиями природные механизмы расстроились, климат и в самом деле стал суше, а разрушительный процесс пошел еще быстрее, приобретая характер катастрофы.

Когда летишь на самолете к истокам Нила, в глубь Африканского континента, путешествуешь как бы в глубь времен: все промежуточные стадии между саванной и пустыней, которые на территории нынешней Сахары давно уже в прошлом, разворачиваются перед глазами. Львиную долю забирает себе при этом Великая африканская пустыня — горестный итог тысячелетнего хозяйствования человека. Зелень есть тут только в долине Нила, узенькой полосочкой по его берегам, а дальше, насколько хватает глаз, бескрайние пески и голые камни, ни малейшего признака жизни.

Только перед самым Хартумом, столицей Судана, начинает Сахара постепенно сдавать свои позиции, и на ее безнадежно желтой шкуре прорываются зеленые бреши. А вот и первые дикорастущие деревья: с высоты они выглядят крохотными пупырышками, сначала поодиночке, затем стайками разбежавшимися по холмам. Появление деревьев знаменует важнейший рубеж на нашем пути: по мере приближения к экватору растительная жизнь все более набирает силу — и вот наконец саванна. Недаром ее просторы были избраны для жительства на самой заре человечества, да и сейчас большая часть населения Африканского континента живет в саванне. Именно саванна с ее травами, купами деревьев и кустарников представляет жизненный оптимум и для людей, и для зверей.

Повсюду видна теперь хозяйская рука человека. Тут и там разбросаны группки плоскокрыших домиков, на склонах холмов разноцветные заплатки полей, стада домашних животных. И еще хорошо видны тянущиеся кверху белесые струйки, а местами белые столбы — дым.

Всюду в Африке, где есть пища для огня, пожары с давних пор — непременный спутник человека. С помощью палов обновляют пастбища, расчищают место под посевы, истребляют колючий кустарник. Трава после пожаров отрастает вновь, а вот деревьям приходится плохо. Все меньше их остается в живых, и через какое-то время саванна перестает быть саванной, а дальше скот и палящее солнце довершают начавшийся разрушительный процесс, всегда идущий в одном направлении — в направлении оскудения природы. Саванна превращается в степь, степь — в пустыню, но никогда — наоборот. Вот почему Сахара неуклонно пробиваете себе путь все дальше к югу. Две тысячи километров, покрытые нашим лайнером за два с небольшим часа, она проделала за несколько тысячелетий. Только за последние три столетия Сахара «захватила» полосу земли шириной в триста километров, и, выходит, каждый год она расширяет свои владения в среднем на километр.

В общей сложности за эту поездку мы налетали над Африкой около пятнадцати тысяч километров, — разумеется, не так уж и много по нынешним временам. И все-таки теперь африканская земля видится мне как на ладони, беззащитно распахнутой перед взглядом с десятикилометровой высоты и совсем не такой, какой родилась она в туманных представлениях детства.

Главными ее цветами оказались желтый, серый, бурый или кирпично-красный — цвет песка, глины и камней. И это было совсем неожиданно, потому что тропическая природа тесно связана в нашем воображении прежде всего с буйством растительности и, стало быть, с зеленым цветом. А на деле Африка с ее бескрайними пустынями, сухими степями и саваннами — почти сплошь желтая, серая, бурая. Та роскошная жизнь, что была прежде на огромных территориях, теперь съежилась, подобно шагреневой коже, отступив в самое сердце африканской земли. Только по обе стороны от экватора широко расплеснулось пятно густой влажной зелени, синей с самолета, будто океанская вода, — тропические леса. И лишь после того как над пустынями и степями летишь целое утро, а Великий лес Конго пересекаешь в самом широком месте всего за час, — только тогда начинаешь понимать, кто же главный на африканской земле.

3. В поисках леса

Заир не зря был выбран для проведения в 1975 году XII Генеральной ассамблеи Международного союза охраны природы, ради которой мы и приехали в Африку в составе советской делегации. Одной из основных проблем, обсуждавшихся на этой Ассамблее, была проблема дождевых тропических лесов, а Заир — крупнейший на Африканском континенте их владелец. Из двухсот миллионов гектаров тропических дождевых лесов Африки на его долю приходится половина, основная часть Великого леса Конго, чуть только уступающего по площади всем лесам европейской части нашей страны.