Пути зла

Хотел было отказаться от своего намерения уменьшить громкость, но в конце концов решаю охладить свой пыл.

– Спасибо, – благодарит Эдвин Херси, воспитанный человек. – Мы хотели бы расспросить вас о двух юношах, которые пропали несколько месяцев назад. Хэл Лосон и Ренди Дельмар. Эти имена вам знакомы?

– Нет, сэр.

– А как насчет Рея Дугана? – спрашивает Хряк.

– Кого?

– Парня, которого убили несколько месяцев назад. Может, читали об этом?

Щелчок в памяти! Экран компьютера у доктора Дианы. Рей Артур Дуган. 25 апреля.

– Кажется, что-то слышал, – говорю я. – Действительно, припоминаю: кто-то из ваших приходил уже и задавал мне тогда кучу вопросов.

– Угу. А что касается Дженсена, знакомо это имя?

Щелк, щелк, щелк. Снова экран компьютера у Дианы: Карл Дженсен. 4 июля.

– Его тоже убили?

– В субботу ночью, четвертого июля, на прошлой неделе. Знаешь что-нибудь об этом?

– Только то, что было в газетах.

– А где ты был (это Хряк говорит) в ночь на четвертое июля?

Притворяюсь, что задумался.

– Кажется, – говорю осторожно, – я был у Харли Риверы, его забегаловка неподалеку от Пойнт-Сола. На вечеринке. Обычно по субботам там собирается народ, n'est-ce pas?[47]

– Эй! Посмотри-ка сюда! – слышу голос полицейского.

Оборачиваюсь. Детектив Сандерс с восхищением указывает пальцем на мою офицерскую форму. И, должен сказать, выглядит она великолепно: я нашел какой-то порошок и почистил им тесьму нашивок на рукавах и ремень, а китель цвета хаки и брюки прошли сухую химчистку. Кожаные коричневые ботинки тоже блестят.

– Мой отец носил похожую, – задумчиво говорит детектив Грязный Хряк.

– Ну и что? – задаю вопрос. В голосе – вызов.

Он поворачивается. Мои интонации подсказали ему, что он задел меня за живое: он хочет знать, в чем дело. Не люблю разговоров об отцах. Какого черта, скажите на милость, почему меня должно волновать, что носил его сраный отец?

– Ну, тебе эта форма будет к лицу, – ухмыльнулся Хряк. – Вместе с этой губной помадой, хе-хе-хе, погляди-ка, что я нашел.

Он держит в руках губную помаду доктора Дианы, ту самую, которой она никогда не хватится; я беспечно бросил ее на постель.

– Черт побери, чем вы занимаетесь? – ору я. – У вас есть разрешение на обыск или как? Отвечайте.

Они смотрят на меня оценивающим взглядом, как будто я зазывала, а они – парочка опытных завсегдатаев, которым некуда спешить.

– Положите это на место, – говорю я. – Пожалуйста.

Хряк кладет помаду обратно, но не сразу, а заставив меня подождать.

– Обидчивый, – говорит он, – чего это ты?

– Мистер Гаскойн (это Эдвин Херси, если вы еще не догадались), у нас нет разрешения на обыск, и мы не собираемся на данный момент получать его. Мы здесь только по вашему приглашению. Если вы попросите нас уйти, мы должны будем уйти. Но тогда все же вернемся позднее. Надеюсь, понимаете, о чем я толкую.

Киваю. Понимаю.

– Так вот, если бы нам удалось сохранить доброжелательный, спокойный тон нашей беседы, такое положение устроило бы нас как нельзя лучше.

– Ага, – соглашается Хряк. – Итак, для начала скажи нам, почему тебе нравится переодеваться в военную форму и краситься губной помадой.

– Играю в любительских спектаклях, – быстро отвечаю я.

– В какой пьесе?

– «Пёрл-Харбор».[48]

Оба полицейских удивленно произносят хором:

– Это кино. Никогда не слышал о такой пьесе.

Это их проблема. Жду, когда они разберутся с ней.

Эдвин рассуждает:

– Не знал, что есть еще и пьеса, думал – только кино.

Не отвечаю ему. Они, подняв брови, вопросительно смотрят на меня. Но я по-прежнему молчу. Знаю свои права.

– Разве солдаты в «Пёрл-Харборе» пользовались помадой? – спрашивает мистер Свиное Рыло, Свиная Задница.

– Актер, комиссар, всегда использует грим.

Сандерс открывает рот, чтобы объяснить мне мою ошибку: он не комиссар. Но вовремя соображает, что мне это известно. А потому захлопывает пасть.

– Оставим это, – говорит после паузы мой приятель Эдвин. – Не вернуться ли нам к основному вопросу? (Я начинаю испытывать нежные чувства к этому человеку, хотя и понимаю, что надо быть начеку. Они специально выводят меня из равновесия.) Вы работали у Харли Риверы в то время, когда пропали Лосон и Дельмар.

– Ну и что? – интересуюсь я.

– Возможно, существует связь между исчезновением этих ребят и заведением Харли. Мы знаем, что вы там работали, нам сказал Харли. Честно говоря, нам наплевать на ваши отношения с ним. Мы стараемся не ради налоговой инспекции.

– Говори за себя, – встревает с мерзким смешком Свиное Дерьмо. – Я работаю на них по три часа из восьми положенных. Неплохой, кстати, лазерный проигрыватель, откуда достал его? – спрашивает он, сменив тему разговора.

– Но те двое частенько заглядывали к Харли, и, похоже, ты был одним из тех, кто видел их в последний раз, – продолжает допытываться Эдвин.

– У вас есть доказательства этого?

Повернувшись, вижу, что детектив Сандерс держит в руках мой проигрыватель. Он грубо сжимает его и резко дергает шнур, соединяющий проигрыватель с динамиком. Хочу выхватить его у Лео, но он отклоняется в сторону и с издевкой говорит:

– Пожалуйста?.. – На этом слове он делает ударение.