Путями сталкеров

Деревня оказалась не очень большой: на подсвеченном кострами фоне выделялось девять, по-видимому, тростниковых хижин. Хотя кто знает этих кочевников, сколько их в одну лачугу поместиться может - на память сразу пришел анекдот о цыганах и "запорожце". Возле самого яркого костра, горевшего почти в центре становища, сгрудились бедуины, в неизменных длиннющих балахонах. Уставшие глаза насчитали около трех десятков кочевников; точнее сказать я не мог: бедуины не сидели на месте, а занимались, как бы это сказать, "устным народным творчеством", что ли. Только в отличие от наших, русских, фольклорных коллективов эти дети пустыни не пускались в присядку; напротив - часть их вполне размеренно обходила по кругу кострище, исполняя однообразную заунывную песню, другая - большая - подбадривала исполнителей хлопками. И нигде не виделось ни одного часового - будто и не боялось это племя нападения извне, ни со стороны людей, ни со стороны пустынных гадов. 

Ну, про гадов стало понятно через несколько шагов - просто в темноте ночи мы сразу не разглядели каменный забор, который таковым именовался лишь номинально. Скорее, это был огромный круг из булыжников, огораживающий территорию деревни. А уже камни придавливали пучки давным-давно высохшей травы, неслышным обычному человеческому обонянию ароматом, отпугивающей скорпионов, ядовитых змей и прочих гадов. Вроде приснопамятного "пугача" из Глубокого. Ценилась эта травка, кстати, очень дорого; даже наша Команда два года назад делала вылазку в одну северную зону... 

Мы - не гады - и забор миновали легко. До бедуинов оставалось каких-то двадцать метров, но они до сих пор не заметили присутствия чужаков. Я бросил взгляд на Романа - тот держал винтовку наготове, но не торопился пустить ее в ход. Слово держал. Сделав понятный знак напарнику, я выпрямился во весь рост и смело шагнул прямо в пятно света. Бедуины заполошно обернулись в мою сторону, некоторые поспешили схватить валявшееся на земле оружие, послышались возгласы на диалекте арабского, но один из "певцов" что-то неразборчивое бросил остальным, заставив их замолкнуть, а потом смело сделал шаг навстречу. 

- Салям алекум, уважаемый! - я протянул вперед перехваченный за ствольную коробку АК-74. - Автомат купишь? 

Что тут началось! Бедуины, увидев в пришлом белом госте человека, говорящего по-арабски, наперебой кинулись задавать вопросы, что совсем не вязалось с привычным образом этих детей "народа пустыни". Контакт был установлен. 

Вскоре из темноты выступил и Долгов. Хозяева, на всякий случай опять схватились за оружие, но, убедившись что больше непрошенных гостей эта ночь им не принесет, успокоились. 

Нас прилично накормили; восточное гостеприимство ценилось шейхом Саидом - тем бедуином, с которым я первым заговорил. Жареная на огне курица и миска каши - что еще надо уставшему путнику с дороги? Я набросился на пищу жадно, ничуть не заботясь о том, что предложенное может оказаться отравленным. Роман ел более осторожно, отщипывая небольшие куски мяса, но глянув на меня, отбросил в сторону подозрения и справился со своей порцией даже быстрее. 

В дальнейшей программе светского раута значилось совместное курение кальяна. Я отказался от великодушного предложения - дымок подозрительно отдавал "тяжелыми" запахами степных трав - чем, кстати, обидел пол деревни. А вот Борода с удовольствием сделал несколько тяг из медного мундштука; вскоре Роман уже обнимался с кочевниками, заразительно хохотал над какими-то словами, к которым я и не прислушивался. Бедуины, после получаса курения, вообще прониклись особой симпатией к моему напарнику; борода Долгова вкупе со смуглой кожей вообще делала его похожим на типичного жителя ближнего востока. Во всяком случае, так мне поведал Саид, который нашел несколько минут для общения и со вторым гостем. Восточные традиции. Когда же я попытался заикнуться о покупке верблюдов, шейх оборвал меня: 

- Обижаешь, дорогой! Какие дела? Завтра дела делать будем, а сегодня - будь моим гостем. Отдыхай. 

Я не стал противиться. Отдыхать - так отдыхать. В конце концов, я уже шестой год в пути. Не убегут от меня мои девчонки за сутки передышки. 

Циновка в маленькой тростниковой хижине, выделенной "почетным гостям шейха", приняла измученное тело. Через минуту я дрых без задних ног.

* * *

- ...хорошая плата, Саид! Ты подумай получше, не торопись. Глянь только - все наши "калаши" за каких-то двух верблюдов! Посчитай выгоду! 

Крепко заваренный кровавый каркаде отдавал тепло через толстые стенки глиняной чашки. Я не спешил пить обжигающий отвар, а вот Роман маленькими глоточками потягивал кипяток из кружки: после вчерашнего кутежа напарник достал жалобами на раскалывающуюся голову - "хуже, чем после ящика водки!" Вот и кури всякую дурь. С самого утра Долгов двигался точно сомнамбула; всю нагрузку в переговорах пришлось возложить на себя.