Путями Великого Россиянина

Ещё раз повторяю, я не могу утверждать, что Николай Константинович и его мужественная и столь же мудрая супруга Елена Ивановна в годы, когда в России бушевала революция, отважились на невообразимо трудное, с риском для жизни путешествие в индийские Гималаи потому, что после крещения Руси, спасая от инквизиторских костров крестителей свои книги, туда ушли многие из лучших умов русичей, зная, что среди родственных нам браминов они найдут взаимопонимание и с братской их помощью не дадут угаснуть светильнику тех познаний Природы, который освещал жизнь наших пращуров по меньшей мере три предшествующих тысячелетия. Говорю, не могу утверждать, поскольку никогда не встречался с Рерихами и не знаю, что они сказали бы в ответ на мой вопрос. Но когда я читаю рассуждения о том, будто Рерих задался целью найти «тот ГИПОТЕТИЧЕСКИЙ источник, из которого когда-то, тысячи лет назад, возникли индийская и славянская культуры», слово «гипотетический», то есть предположительный и вообще маловероятный, вынуждает меня ещё и ещё раз зримо воспроизводить в памяти и сравнивать важнейшие тексты раннесанскритских летописей браминов и наших древнейших дохристианских (те и другие вернее было бы назвать сводами мировоззренческих понятий) и, несмотря на постепенно изменявшуюся у браминов графику письменности, я не вижу разницы в философии смысловой символики и не нахожу существенных отличий в системе мышления и в самом содержании большинства понятий. Источник определённо один, тот, на который указывают сами брамины: «Отцы наши пришли из Зелёного Края, от горы Ирийской, где семь рек, одолев с севера великую браму гор этих». Ясно, что Зелёный Край, где семь рек, – Семиречье, лишь в 6 веке н.э. занятое кочевыми тюркскими народами, образовавшими на территории теперешнего Казахстана свой Восточный каганат, а гора Ирийская, то есть благодатная для жизни, где много воды и растительности, – скорее всего Заилийский Алатау. И в этом нет ничего удивительного, если учесть, что памятники слов'янской культуры археологи находят теперь на Алтае и берегах Енисея, да и держава Аттилы, как мы помним, простиралась от Енисея до Лабы (Эльбы). О том же, что Аттила был слов'янином, убедительно свидетельствует Приск Панийский.

Затем я сравниваю свои познания, полученные от моих русских Учителей на Памире, с тем, что вобрали в себя книги «Живой этики», созданные в Гималаях, анализирую жизнь Рериха, озаренную подвижнической любовью к Родине, и у меня пропадают всякие сомнения относительно того, что только осознанное, с глубоким пониманием взятой на себя миссии, стремление вернуть Отечеству изначальный свет его Разума привело Николая Константиновича и Елену Ивановну в Гималаи, а вовсе не романтические мечтания найти нечто гипотетическое. Они твердо знали, где и что конкретно должны найти, когда преодолевали все опасности на пути через громадную, озверевшую в пожарищах гражданской войны страну, безводные каменистые пустыни и горы. Нет, от революции они не уходили, наоборот, именно ради революции совершали свой подвиг, ибо неколебимо верили: «Эволюция мира складывается из революций и взрывов материи. Каждая революция имеет поступательное движение вверх. Каждый взрыв в конструкции своей действует спирально. Поэтому и каждая революция в своей природе подвержена законам спирали. Потому правы те, кто заботится о движении завоеваний революции».

Как невозможно приостановить эволюцию мира, так невозможно предотвратить ту или иную социальную революцию:

«Оглянемся на страницы истории. Пришло время освобождения мысли, и запылали костры, но мысль потекла. Пришло время народоправства, и загремели расстрелы, но воспряли народы. Пришло время развития техники – ужаснулись стародумы, но двинулись машины, пульсируя с темпом эволюции. Теперь пришло время психической энергии. Все инквизиторы, реакционеры и невежды могут ужасаться, но возможность новых достижений человечества созрела во всех неисчислимых возможностях мощи. Инквизиторы и реакционеры могут строить тюрьмы и сумасшедшие дома, которые пригодятся для них же, в виде рабочих колоний. Но созревшую ступень эволюции отодвинуть нельзя...»

Читая слова Рериха, я отчетливо слышу голос моего Учителя старца Зорана, ибо о многом он говорил почти так же:

«Может ли быть потоп, смывающий целые области? Может ли быть землетрясение, разрушающее целые страны? Может ли быть вихрь, сметающий города? Может ли быть падение громадных метеоров? Всё может быть, и скорость качания маятника может увеличиться. А имеет ли значение качество человеческой мысли? Кто хотел бы получить ответ на этот вопрос, пусть подумает о сущности вещей. Она очень близка по своим свойствам к мысли, и много мыслей устремлено из разных миров...

Из всех энергий тончайшая есть мысль. Можно истинно утверждать, что мысль переживёт всё. Мысль бессмертна и живёт, создавая новые сочетания...

Мысль нерушима, и она вибрирует в пространстве...