Путин. Человек с Ручьем

То есть премьер еще и советовался с аудиторией. Да, это был Путин, которого мир еще не видел. Казалось, премьер удивляется и сам себе. Он признался, что «кризис затронул и Россию самым серьезным образом», хотя дал понять, что результатом, хочет этого кто-нибудь или нет, «будет качественное обновление России за ближайшие 10–12 лет» (срок назван настолько точно, что заставляет задуматься, доверит Владимир Путин кому-нибудь, кроме него самого, за такое время сделать это: в конце концов, обещание дал лично он).

На пресс-конференции 2016 года я задал Владимиру Путину такой умозрительный, квазифилософский вопрос, и он же был абсолютно прав, назвав меня провокатором. Это была попытка выяснить, собирается ли он баллотироваться на новый срок. Конечно, провокация. Но в публичном пространстве и публичный отказ от ответа на публичный вопрос о многом говорит. Даже все говорит. Главное — задать вопрос, а дальше наблюдать за нюансами. Правила игры в этом состоят. Я свою часть правил выполняю — и надо теперь посмотреть, как он справится со своей частью.

А может быть, в чем-то и нарушить надо правила игры. Чтобы он нарушил свои. Я просил его назвать причины, по которым ему стоило бы снова становиться президентом, и те, по которым ни в коем случае не стоило бы. Я думаю, что он на самом деле на этот вопрос для себя давным-давно ответил. Я думаю, что ответ был готов и год назад, и еще раньше — в тот момент, когда он решал для себя, войдут ли войска в Крым. Я думаю, что он понимал уже, что пойдет на еще один президентский срок. Потому что это то, за что он должен нести ответственность и не увиливать от нее. Может показаться, я оправдываю его желание остаться у власти так. Но не так. Он сам кого-то не увольнял только потому, что люди должны были сначала исправить то, что сделали. Или сделать до конца. Именно не увиливать, потому что в случае с Крымом это на самом деле ужасающе тяжелая ноша. Огромную, может быть, бо́льшую часть этой ноши несет его, так сказать, народ — и он сам должен ее нести. Я как-то говорил в фильме на НТВ, что это его крест. Я могу только повторить: это его собственный, можно сказать, личный крест. Прежде всего потому, что он сам все это и начал.

Другое дело, мне кажется, что через шесть лет перед ним будет стоять ровно тот же вопрос (а может быть, и сейчас уже стоит, опять же): а что дальше? И не окажется ли, что это все еще его крест через эти шесть лет? Мне кажется, что он потратит эти шесть лет на поиски человека, который будет нести этот крест дальше. У меня точно нет ощущения, что он готов к какому-то продолжению в этом, нынешнем своем качестве еще через шесть лет. Я уверен, что этого не будет. Но это означает, что такого человека надо искать. И то, что он остается пока, означает, что такого человека сейчас нету. И на это в том числе он потратит ближайшие шесть лет. Поэтому скучно не будет — по крайней мере ему самому.

Под конец премьер предложил сокращать военные расходы, и с этого момента я думал об одном: неужели с прежним Путиным, который за то время, что был президентом, эти расходы только наращивал, и очень успешно, покончено раз и навсегда.

Конечно, этот Путин был приятней во всех отношениях, зато тот Путин был как-то ближе и понятней — по крайней мере своему народу. Он призвал мир к взаимному доверию и солидарности и сел на место. Хорошо, участники форума все это время сидели…

А потом он отвечал на вопросы бизнесменов, приехавших на форум. Сначала его спросили, каким он хотел бы видеть имидж России в глазах западного мира. Премьер раздраженно произнес, что отвечает на этот вопрос уже множество раз и что России не нужна, как он уже накануне говорил, чья-то помощь, как людям с ограниченными возможностями, и что «Россия не претендует на какой-нибудь эксклюзив».

— Мы хотим, чтобы нас принимали без изъятий и исключений, — говорил он и смотрел на человека, который его об этом спрашивал так, как смотрел на людей, задававших такой вопрос последние девять лет.

Это был тот самый Владимир Путин, к которому мы все привыкли, как к родному.

— Вы лучше задумайтесь, — продолжал этот Владимир Путин, — каким должен быть имидж вашей страны в России! Не надо нас задирать! Не нужно думать, что у вас все хорошо!

Еще через несколько минут он припоминал американцам поправку Джексона — Вэника, которую они никак не отменят. Еще через несколько минут я слышал:

— Не надо нам пудрить мозги!..

Это было все еще в Давосе. Но он уже вернулся.

— Вы сказали вчера, — спросил его один журналист, — что государство не должно вмешиваться в частную экономику и что не должно быть ощущения, что государство всемогуще. Но именно вы сделали много, чтобы воспитать в людях это ощущение. Вы передумали?

И Владимир Путин подробно, без всякого раздражения пояснил, что он имел в виду. Он сказал, что есть сферы экономики, которые без прямого, эффективного влияния государства не могут развиваться — например, самолетостроение, атомная промышленность.