Путин и СССР

А я вспоминал, какие бои приходится выдерживать сегодня даже за употребление самого слова «советский». Вот вам пример из родных мест Зои. В Тамбове на одной из центральных улиц города продолжительное время был установлен транспарант со словами «Подвиг советского народа бессмертен!» Расположение неслучайное — поблизости памятник в честь танковой колонны «Тамбовский колхозник», построенной на средства здешних тружеников села в суровые военные годы. Так представьте себе, однажды последовало распоряжение изменить текст на транспаранте, чтобы там был просто народ — не советский.

Надо воздать должное тамбовским ветеранам: лозунг на красном кумаче они отстояли в соответствии с исторической истиной. Но ведь с острым чувством обиды за наших героев, за нашу Зою отмечаешь, как упорно искажаются и вытравливаются в посвященных им книгах, статьях, телепередачах важнейшие понятия, неотделимые от них, но ставшие ныне почти запретными для употребления в положительном смысле: советский, комсомолец, коммунист, Коммунистическая партия…

А без этого новым поколениям не понять, откуда вдруг взялся такой небывалый, массовый героизм в годы Великой Отечественной войны, каков главный секрет воспитания этого героизма. Я прочитал несколько сочинений о Зое, написанных в школах Тамбовской области и в московской гимназии № 201. Лучшие из них радуют искренностью: все-таки нравственная высота подвига покоряет молодых даже вопреки прагматической, эгоистичной и корыстной доминанте нынешней жизни. Однако мало кто при всем восхищении характером героини добирается до истоков его, до сути.

Молодец юная тамбовчанка Екатерина Ходаева, выделившая, пожалуй, самое основное: «Зоя любила читать книги, в которых автор зовет читателя не к своему собственному счастью, а к счастью всенародному, учит бороться за это счастье…»

О том же — десятиклассница Елена Фомина из Моршанска: «Любимым писателем Зои был А. Гайдар с его кристально чистым отношением к жизни, с идеей борьбы за всенародные интересы. Ее потрясла биография Н. Г. Чернышевского, и его жизнь стала для нее высокой мерой поступков и мыслей».

Но разве есть сегодня в школьной программе Чернышевский? Разве читают «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей», того же Аркадия Гайдара и многое другое, на чем была воспитана Зоя? А если даже что-то читают, то на какую почву это теперь ложится?

Меня поразило, например, в одном из сочинений следующее «открытие»: оказывается, при решении вопроса, зачислить Космодемьянскую в партизанский отряд или нет, секретаря Московского горкома комсомола А. Н. Шелепина «смущали ее происхождение и дружеские отношения Зои с опальным (?) писателем Гайдаром». Откуда же это взялось?! Поражаешься, но не удивляешься: предела нет причудливым нынешним фантазиям на темы советского бытия…

Имя Зои требует кристально чистого и самоотверженного отношения ко всему, что с нею связано. Для меня образец такого отношения — уже упоминавшаяся Клавдия Васильевна Сукачева, ее однополчанка и настоящий коммунист. Несмотря на более чем 90-летний возраст и тяжелое состояние здоровья, она подготовила недавно уникальный альбом с фотографиями и своим волнующим рассказом о боевых товарищах по воинской части особого назначения 9903, бойцом которой была Зоя.

А еще один образец, которым я искренне восхищаюсь, — коммунист, фронтовик, многолетний убежденный борец за честь имен И. В. Сталина и З. А. Космодемьянской Иван Тимофеевич Шеховцов. Волею судьбы он живет сейчас на Украине. И вот недавно произошло знаменательнейшее событие: украинским коммунистам удалось установить в Запорожье памятники Сталину и Зое Космодемьянской. Рядом. Глубоко символически. Помните, что Зоя сказала перед казнью? «Сталин придет!»

Так вот знайте: обе скульптуры изготовлены и установлены в значительной мере на личные сбережения коммуниста Ивана Шеховцова. В годы войны советские люди так же отдавали свои сбережения на строительство танков и самолетов. Во имя Победы.

Образ Зои, как и образ Сталина, зовет нас к борьбе за Победу сегодня.

Его называли советским святым

Советским святым назвал Николая Островского после встречи с ним потрясенный его подвигом французский писатель.

Что он имел в виду? Муки и страдания, переносимые этим человеком? Победу высочайшего духа над телом? Или веру коммуниста, которую ощутил как основу его великой победы?

Наверное, всё вместе. Сам француз Андре Жид, как и многие другие иностранцы, рвавшиеся тогда поглядеть на Островского и поговорить с ним, в коммунизм не верил. Вернувшись из Советского Союза, написал скверную книжку. Однако скованный полной неподвижностью, абсолютно слепой человек, постоянно преодолевающий жесточайшие боли и тем не менее сохраняющий поразительный оптимизм, остался для него явлением сверхъестественного чуда — настоящим святым. Удостоил его наивысшим в христианском представлении сравнением, которое кому-то может показаться неправомерным либо кощунственным, но на самом деле, если вдуматься, глубоко оправданно. Сегодня нам особенно стоит в это вдуматься.