Путин и СССР

Однако начатое им движение очень скоро пойдет дальше родной шахты и даже значительно дальше всего Донбасса. Шире всей угольной промышленности! На Всесоюзное совещание стахановцев, которое соберется в Москве в ноябре того же 1935 года, приедут уже более трех тысяч человек со всей страны, представляя многие промышленные отрасли. Вслед за самим Стахановым, который выступит первым, здесь в течение четырех дней будут говорить с трибуны Петр Кривонос — железнодорожный машинист, Александр Бусыгин — кузнец недавно построенного (всего за восемнадцать месяцев!) Горьковского автозавода, ивановская ткачиха Дуся Виноградова, московский обувщик Николай Сметанин и другие рабочие самых разных профессий.

В заключение выступит Сталин. Он скажет о том, что стахановское движение войдет в историю социалистического строительства как одна из самых славных ее страниц. И о том, что движение это выражает новый этап социалистического соревнования, связанный с овладением новой техникой. А говоря о корнях, истоках стахановского движения, подчеркнет: «Люди работают у нас не на эксплуататоров, не для обогащения тунеядцев, а на себя, на свой класс, на свое, советское общество, где у власти стоят лучшие люди рабочего класса. Поэтому-то труд имеет у нас общественное значение, он является делом чести и славы».

Ну а что теперь? Мы во многом вернулись назад, в достахановское, досоветское время. И уже невозможно по-сталински сказать, что труд у нас — дело чести и славы, дело доблести и геройства. Не рабочий — герой этого времени, да и вообще не труженик. Герой тот, у кого самые большие деньги. А как они приобретены, вроде бы не имеет значения. Мало того, какой-нибудь Фридман, Чубайс или Абрамович может нагло заявить: «Я заработал в этом году…» Он — заработал!

Перефразируя Сталина, скажем: люди работают у нас нынче на эксплуататоров, для обогащения тунеядцев. Причем истинно трудящихся не только обкрадывают — им могут месяцами даже совсем ничего не платить! И скажите, когда последний раз вы видели на телеэкране рабочего или крестьянина? Воров и бандитов — пожалуйста, а человек честного труда им не интересен. Так что не ему почести, не о нем песни и фильмы, не его праздники отмечает не его государство.

Рыночная экономика, а четче говоря — капитализм, не приемлет героев социализма.

Но не может быть, скажу в заключение, чтобы реальность таких людей, живших на земле, осталась бесследной, навсегда ушла. Да, наверное, Стаханов и стахановцы самим явлением своим опередили время. Но я уверен: их время для нашей страны (да и для всего человечества!) — не прошлое, а будущее.

Мы еще вернемся к советским идеалам

Необоримость духа и совести

Юрий Бондарев был и остается советским человеком. Когда другие переворачивались на 180 градусов, демонстративно подчеркивая, что у них теперь нет ничего общего с идеями, которыми наша страна жила более семидесяти лет, его стойкость восхищала. В преддверии катастрофы он художническим своим чутьем ощутил ее приближение и с трибуны XIX партконференции уподобил страну поднятому в воздух самолету, который ведущие не знают, куда посадить.

Впрочем, знали. Потом стало понятно: не просто небрежность допустили те ведущие — они пошли на сознательное предательство, что для него, солдата, есть наитягчайшее преступление. И конечно, не мог он принять из предательских рук награду, отпущенную ему к 70-летию. Отверг публично орден от Ельцина.

А несколькими днями раньше мы встретились тогда в Союзе писателей России на Комсомольском проспекте. Он руководил этой большой организацией и в августе 1991-го возглавил товарищей, когда пришлось чуть не с боем отстаивать писательский дом от захвата разъяренной «демократурой». Тема предательства, измены стала одной из главных в той нашей беседе, тоже предъюбилейной, двадцать лет назад.

И вот пролетели годы. За это время было у меня с ним много встреч. По разным поводам, радостным и печальным. Зная, что он, несмотря на возраст, каждодневно и упорно работает, избегал лишний раз его беспокоить. Тогда он звонил: «Что-то давно вас не слышно?»

Когда же возникла впереди столь серьезная дата — 90-летие, просто не мог я не напроситься к нему в гости, зная, что многие читатели (тоже по-особому!) ждут его слова.

Итак, ростепельный сероватый день в середине февраля. То ли дождь, то ли снег с утра. Мокнут ели в подмосковном поселке, который по привычке называется писательским, хотя писателей здесь уже почти не осталось. Неподалеку от бондаревской дачи, я знаю, находится участок, где жила и покончила с собой в 1991-м фронтовая медсестра Юлия Друнина, выдохнувшая на прощание:

Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

Сколько раз в наших разговорах с Юрием Васильевичем возвращались мы к этой трагедии, ставшей одной из знаковых для времени уничтожения Советской страны…