Путин и враги народа

К слову сказать, вы ошибаетесь, уверяя, что у нас высокое должностное лицо никогда не решится назвать себя русским. Конечно, на это не мог решиться никто, допустим, из железной когорты вице-премьеров — Чубайс, Лифшиц, Клебанов, Явлинский, Немцов, Кох, Христенко, Дворкович и т. д. Но вот Д. Медведев — своими ушами слышал — однажды не постеснялся признаться с экрана, что он русский. Не могу сказать, что после этого я его пламенно возлюбил, но факт такой был.

Вице-премьер Альфред Кох говорил о России как о никому не нужной, мешающей всем нелепой стране и советовал американцам послать дивизию ВДВ и отобрать «к чертовой матери их атомное оружие». Сперва он сказал это какой-то иностранной газете. Но как только доморощенные холуи прознали об этом, так тотчас притащили его на московское телевидение, и помню, что представляла ему слово Светлана Сорокина, но, разумеется, по согласованию с Эрнстом, а может быть, и по его распоряжению. Что с этим Кохом, Эрнстом и Сорокиной сделал бы известный Эрих Кох, если бы они что-то подобное пустили в эфир в Германии о Германии? Мордобитием дело не обошлось бы. И ведь фашистский сатрап был бы совершенно прав.

Константин Боровой, в характеристике не нуждающийся, сетует, что на пляже в Ницце ему «стыдно признаваться, что он русский» (Цит. По: СиД. 2016. № 21). А зачем еврею «признаваться», что он русский? Надо говорить честно: я еврей, увы, родившийся на русской земле и вскормленный русским хлебом. А если стыдно так сказать, то сиди дома, смотри телевидение. Кто тебя в Ниццу гнал?

Упоминавшийся Владимир Познер, еврейско-французско-американско-советско-российский телевизионный долгожитель: «Россия — чуждая мне страна. Меня связывает с ней только работа. Ведь здесь нет ничего для меня интересного. Правда, есть Пушкин, но он же не русский». Пушкин, мистер-мусье, был насквозь русским, вдоль и поперек русским, с головы до пят русским, как и 50-процентный мулат Дюма — французом. «Я думаю, что одна из величайших трагедий для России — принятие православия. Да, я так думаю». Да кому интересно, о чем думает многократный оборотень!

Николай Сванидзе, тоже абориген этого самого видения, имеет собрание сочинений в 24 томах. Помимо других невежественных шкод, за ним еще заявление по телевидению на всю страну, что комсомол, миллионы членов которого сложили головы в борьбе против гитлеровского нашествия, — это не что иное, как «гитлерюгенд», т. е. нечто подобное гитлеровской молодежной организации, существовавшей в фашистской Германии. А ведь и матушка, и батюшка его были комсомольцами. Так этот недоносок и на родных могилах пляшет.

Леонид Гозман, всеми битый в телепоединках, но непотопляемый: «Советский Смерш — это гитлеровское гестапо и СС вместе». Говорит так уверенно, что невольно думаешь: он служил и там, и тут… Но на самом деле он давно трудится сотрясателем атмосферы.

Владимир Соловьев, телеведущий. Начал он с русских учителей: «Это сброд, отбросы и пьянь! (С.Р. 2016. 25 авг.) Потом обо всем народе: «В России мало хороших мозгов…» И дальше: «Ведь недаром либералы (с хорошими мозгами) обвиняли Проханова в лобызании сапога Сталина… Некоторые называют Сталина (спасшего три миллиона евреев) «эффективным менеджером», которого любил народ. Но и Гитлер (истребивший шесть миллионов евреев) был очень эффективным менеджером, и его немцы очень любили, что не мешало ему (как и Сталину, по словам Рузвельта, спасшему мир) быть мировым злодеем… И еще вопрос к нашему народу: кто написал несколько миллионов доносов?» Он их все читал и решил учинить допрос нашему народу…

Владимир Жириновский: «Мы за русских! Мы за бедных!.. Коммунисты отобрали у меня фабрику… лишили девственности. Всех вешать их!.. расстреливать!!. давить!!!.» Именно такие приказы, но пошире, давали фашистские генералы, например фельдмаршал Кейтель, своим войскам: немедленно расстреливать взятых в плен коммунистов, комиссаров и евреев, кроме родственников Жириновского. А Достоевский еще в 1877 году, имея в виду именно таких, как этот махновец, писал: «Мне иногда приходила в голову фантазия: ну что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов — ну, во что обратились бы у них русские, и как бы они их третировали?» Прошло 140 лет. Евреев, кажется, как и было, три миллиона, а русских — сто с лишним. Но и при такой возросшей в стону русских пропорции трехмиллионный Чубайс публично изъявил яростное желание в клочья порвать Достоевского.

Михаил Швыдкой в телепередаче: «Пушкин устарел…» Ну, нет, великий поэт жив и просто необходим хотя бы для лучшего понимания орды швыдких:

О, сколько лиц бесстыдно бледных
И сколько лбов широкомедных
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать.