Путин и враги народа

Между прочим, меня тоже поначалу не приняли в Литературный институт, а ведь я русский и пришел с фронта, где уже начал печататься да еще был кандидатом в члены партии. А в приемной комиссии были и евреи. Будь я мыслителем вашего пошиба, Рыжков, я мог бы подумать, что это антирусские еврейские штучки. К слову сказать, и дочь моя с первого захода тоже не попала в МГУ. А о ее отце давно поговаривают, что он замаскированный еврей, позже один факир целую книгу написал, где доказывает это. И дочь моя, если бы училась у вашей матушки Галины Яковлевны, могла бы посчитать себя невинной жертвой антисемитизма.

Есть немало средств для прояснения взгляда. Например, поинтересовались бы вы, Рыжков, национальным составом студентов в МГУ в советское время. Или выяснили бы, какова доля евреев среди лауреатов антисемитской Сталинской премии. Заглянули хотя бы в интернет. Я не поленился и узнал, например, что больше всего евреев было в стране при Сталине в 1939 году — 0,96 %, а в 1952 году незадолго до смерти Сталина среди специалистов с высшим образованием евреи составляли 13,5 %, русские соответственно — 54,6 и 57,3 %. Какова картиночка! Вдумайтесь! Русских больше, чем евреев, в 55 раз, а евреев с высшим образованием меньше, чем таких же русских, только в четыре раза. Откуда ж они брались, если ваш рассказ о горемычной судьбе бедного друга столь характерен для существа вопроса, как вы пытаетесь это изобразить?

Полезно обратиться ко временам и нынешним, посчитать, сколько евреев в пору рождения «новой России» прошло перед нами, допустим, в когорте вице-премьеров — больше дюжины или меньше? «Надо думать, а не улыбаться, надо книги трудные читать», — сказал один знакомый мне умный русский поэт еврейского происхождения. Да, надо, сударь, мозгами шевелить, а не сотрясать атмосферу. Вы же государственный деятель, политик, много лет в Думе сидели, в пяти партиях побывали, с Татьяной Малкиной сочинения пишете. Словом, как говорится, не голова, а синагога, и при всем этом выступаете как невежественный провокатор.

Но самое печальное в этой истории то, Юрий Михайлович, что ведь на этот вздор никто из многочисленных участников передачи ни словом не возразил. Как промолчали не так давно участники и другой передачи, в которой постоянный обитатель эфира Б. Надеждин уверял, что его не взяли на некую олимпиаду по той же самой причине — еврей! Впрочем, позже он божился: «Я русский! Я абсолютно русский!..» И ведь тот и другой знали, уверены были, что никто им не скажет: «Полно врать-то!» Русских приучили не возражать евреям. Как же-с! Холокост… Мандельштам? «Гений!» Бродский? «Великий национальный поэт России!» Дементьев? («Я в Израиле как дома»). «Поэт милостью народной…». Попробуй возрази да хотя бы усомнись… А Твардовский ответил Владимиру Орлову (Шапиро), главному редактору «Библиотеки поэта», приславшему в «Новый мир» подборку стихов Мандельштама: «Конечно, Мандельштама надо знать, но я не понимаю эти стихи. Меня могут читатели спросить: о чем это? про что? А я не смогу ответить. Как же это печатать!»

Однако пора назвать и другие вопросы, которые невозможно обойти при обсуждении статьи Ю. Полякова. Третий — характер патриотизма руководства государства и прежде всего его главы с их культом почитания Деникина, Ельцина, Солженицына, с их враждой к Ленину, Сталину, Дзержинскому, с желанием вычеркнуть из русской истории самую великую ее пору. Четвертый — церковь, патриарх, объявивший Гитлера бичом Божьим для вразумления русского народа.

Мы с Юрием Михайловичем Поляковым — люди кое в чем разного жизненного опыта, у каждого из нас, как говорится, своя компания. Я никогда не бывал в таком обществе, в каком бывает он, например на телевидении, в котором кто-то стеснялся бы или робел назваться русским. Мне это дико. Один из своих вечеров в ЦДЛ я начал стихами моего старшего товарища Ярослава Смелякова:

Я русский по складу, по сути
И, в том никого не виня,
Таким вот меня и рисуйте,
Таким и ваяйте меня.

Зал ответил аплодисментами.