Путин по Фрейду. Тайное и явное

Как пишет Карл Юнг (самый близкий ученик Фрейда, которого тот считал своим «наследником», пока Юнг не разошелся с ним во взглядах): «Понятие компенсации было, собственно говоря, внесено Адлером в психологию неврозов. Под компенсацией он понимает функциональное уравновешивание чувства неполноценности при помощи компенсирующей психологической системы, которую можно сравнить с компенсирующим развитием органов при неполноценности органов. По этому поводу Адлер говорит: “С отделением от материнского организма для этих неполноценных органов и органических систем начинается борьба с внешним миром, которая необходимо должна возгореться и завязывается с большим ожесточением, чем при нормально развитом аппарате. Однако зачаточный характер придает вместе с тем и большую возможность компенсации и сверхкомпенсации, повышает приспособляемость к обыкновенным и необыкновенным препятствиям и обеспечивает образование новых и высших форм, новых и высших достижений”.

Чувство неполноценности у невротика, этиологически соответствующее, по Адлеру, неполноценности какого-нибудь органа, дает повод к вспомогательной конструкции, то есть именно к компенсации, которая состоит в создании фикции, уравновешивающей неполноценность. Фикция, или “фиктивная линия поведения”, есть психологическая система, стремящаяся к превращению неполноценности в сверхценность. Важным и характерным моментом теории Адлера является эта наличность компенсирующей функции в области психологических процессов, существование которой эмпирически нельзя отрицать. Она соответствует сходной функции в физиологической области, а именно саморегуляции живого организма.

Тогда как Адлер сводит свое понятие компенсации к уравновешиванию чувства неполноценности, я представляю понятие компенсации вообще как функциональное уравновешивание, как саморегулирование психического аппарата. В этом смысле я понимаю деятельность бессознательного как уравновешивание той односторонности в общей установке, которая создается функцией сознания. Психологи охотно сравнивают сознание с глазом; говорят о поле зрения и о точке зрения в сознании. Это сравнение очень метко характеризует сущность функции сознания: лишь немногие содержания могут одновременно достигать высшей степени сознательности, и лишь ограниченное число содержаний может находиться одновременно в поле сознания. Деятельность сознания есть деятельность селективная, выбирающая. А выбор требует направления. Направление же требует исключения всего иррелевантного (несопринадлежащего).

Отсюда в каждом данном случае должна возникать известная односторонность в ориентировании сознания. Содержания, исключенные намеченным направлением и задержанные, вытесняются сначала в бессознательное, но благодаря своей действенной наличности они образуют все же противовес сознательному ориентированию, который усиливается от возрастания сознательной односторонности и наконец приводит к заметной напряженности.

Эта напряженность обозначает известную задержку в сознательной деятельности, которую, однако, вначале можно преодолеть повышенным сознательным усилием. Но с течением времени напряженность настолько возрастает, что задержанные бессознательные содержания все же сообщаются сознанию, притом через сновидения и свободно возникающие образы. Чем больше односторонность сознательной установки, тем противоположней бывают содержания, возникающие из бессознательного, так что можно говорить о настоящем контрасте между сознанием и бессознательным. В этом случае компенсация принимает форму контрастирующей функции».

* * *

Появление Владимира Путина в Кремле на посту сначала премьер-министра, а затем президента России – это самая большая гиперкомпенсация личности, которую только можно себе представить. Из второстепенного чиновника, да еще живущего не в столице, он вдруг поднялся на самый верх российской политической лестницы. О том, как это произошло, до сих пор ходят разные версии, одну из них приводит Виктор Алкснис, в прошлом депутат российского парламента, в своей книге «Прощай, империя!»:

«В 2002 году мне довелось в Лондоне встретиться с Б. Березовским и несколько часов провести с ним в общении один на один. Б. Березовский – человек, нанесший нашей стране огромный ущерб. Он человек с другой стороны баррикады, и для меня этим все сказано. Но он враг умный, враг инициативный и настойчивый, обладающий огромной силой воли.

В ходе того общения в основном обсуждалась внутриполитическая ситуация в России. Но при этом Б. Березовский много рассказал такого, что заставило меня по-другому взглянуть на происходящее. Конечно, я не могу утверждать, что все, о чем он говорил, это правда, и поэтому к его словам призываю относиться со скепсисом. Хотя теперь, по прошествии многих лет, его слова подтверждаются уже из других источников.