Путин после майдана. Психология осажденной крепости

В результате, если еще не так давно нам показывали совместные танцы и пляски русских, узбеков и грузин, то теперь норовят показать, как они друг друга режут, бьют и насилуют. Если раньше мы видели, какие у нас продвинутые школьники, заботливые мамы, воспитатели и учителя, то теперь на первом плане – алкоголики и деграданты, которые детей бьют, травят и мучают, да и сами дети возникают на экранах исключительно в качестве либо жертв, либо несовершеннолетних отморозков. Если раньше нам без конца втирали про достижения науки и производства, то теперь – исключительно про их развал, гибель и бегство всех специалистов в более благополучные страны. Государственные чиновники и депутаты – все поголовно воры и коррупционеры, плюющие на интересы народа, милиционеры-полицейские – психически неуравновешенные алкоголики и садисты, вымогающие деньги у всего, что движется.

Какие там еще остались недооплеванные светлые образы? Красивые девушки? Тупые алчные дуры. Спортсмены? Сплошь сидят на химии. Ученые? Или выжили из ума от старости, или сбежали в западные научные центры.

Что же касается самих журналистов, то они все чаще предстают агрессивными машинами по созданию шокирующих сюжетов, не имеющими никаких моральных ограничений.

Работать без спущенной сверху повестки дня российской журналистике оказалось не по силам – интеллектуальным и моральным. Ведь свобода свалилась на журналистов так же неожиданно, как и на всех остальных, и, как и все, журналистское профессиональное сообщество оказалось к ней не готово.

В американской или, скажем, британской журналистике существуют очень четкие общественные установки относительно того, что можно, а чего нельзя. Неполиткорректная подача материала по части межнациональных отношений, например, железно не пройдет. Потому что есть понимание: это ведет к расшатыванию основ государства. А наряду с таблоидами прекрасно себя чувствует и журналистика другого качества, на которую тоже есть спрос – и со стороны государства, и со стороны общества.

* * *

Тут, конечно, встает вопрос: а не в том ли причина деградации российской журналистики, что наше государство и общество до сих пор не смогли выработать никакой внятной повестки дня, никакого образа будущего?

В чем идеология путинской команды? Какое общество мы строим, на каких базовых ценностях должны воспитываться граждане? Ответа нет. А если даже нам и предлагают формальный ответ, то слишком очевидна его неубедительность, слишком явно само руководство страны находится в состоянии идеологического вакуума. В общем, нет системы ценностей ни вверху, ни внизу.

В этих условиях и журналистика возвращается на круги своя – к животной сущности человеческой натуры. Лишившись одной из своих главнейших составляющих – миссии, журналистика превращается в корабль без руля и ветрил, единственным ориентиром для движения которого оказываются деньги, прибыль. СМИ, которые вообще-то должны давать обществу высокие смыслы, прививать определенную систему ценностей и любовь к своей стране, занимаются тупым зарабатыванием бабла за счет эксплуатации базовых человеческих инстинктов.

Между тем и в США, и в Британии – оплотах и прародителях так называемой свободной прессы – идеология присутствует в огромных дозах, и журналисты ее весьма рьяно защищают. Есть в местных СМИ и положительные герои, и убаюкивающие мифы, и табуированные территории. В общем, позаимствовав с Запада только тематику таблоидов, мы очень сильно примитивизировали свое информационное поле и, главное – целое поколение журналистов, которые вообще не умеют работать на позитив.

А ведь на самом деле в нашей жизни, как и раньше, намешано всякого – и хорошего, и плохого, и злого, и доброго. Вот только травмированная журналистика этого не видит – льдинка в глаз попала, прямо как в сказке про Снежную королеву.

Русские и мигранты

Выдающийся философ Александр Зиновьев как-то посетовал, что «русский народ на роль народа господ не годился и до сих пор не годится». Зиновьев полагал, что СССР не справился с ролью мирового гегемона, потому что «у нас всегда была психология заниженности».

За этими словами кроется горечь от того, что советские люди так легко отказались от роли первопроходцев, от своих достижений, многие из которых были заимствованы капитализмом и помогли превратить его волчий оскал в белозубую улыбку. По мнению Зиновьева, ни англичане, ни немцы ни за что не продали бы свое «право первородства» так дешево.

Да, наломали дров, пока социализм строили, – а что, при строительстве капитализма меньше было наломано? Тем не менее передовые западные страны оказались способны осмыслить свои ошибки и скорректировать изначально безжалостный строй, превратив его в общество, где социальная поддержка и терпимость играют не меньшую роль, нежели конкурентность и погоня за прибылью. Русские же, составлявшие большинство советского народа, вместо того, чтобы творчески развивать и совершенствовать свое общество, построение которого так дорого им обошлось, «за колбасу» согласились пропустить вперед строителей капитализма.