Путин — «приемный» сын Ельцина

— Выручайте, Анатолий Борисович, в бюджете на 1996 год не хватает денег. Депутаты блокируют все мои предложения по увеличению доходов и сокращению расходов. Им не угодно, понима-а-ш. что они не вполне соответствуют закону. А что делать мне? У нас многое чего не по законам. Будешь их соблюдать — ноги протянешь. Налоги не собираются. Занять негде. Всем — должны. Зарплаты и пенсии платить нечем. А меньше чем через год, понима-а-ш. выборы. Проиграть нельзя. Коммуняка Зюганов придет. Нас с вами точно повесит. У него рейтинг выше моего. На выборы тоже немалые деньги потребуются. Хорошо Кучме на Украине: снял с газовой трубы на пограничной насосной станции контрольный таможенный пост на три дня. Неучтенный газ продал — и деньги на выборы в кармане. У меня такой халявы, понима-а-ш. нет.

— Борис Николаевич, надо вводить особый порядок продажи имущества указом президента. И продавать все, что можно, но не за чеки, а за живые деньги. Думаю, только так наберем недостающий миллиард долларов. Алик Кох мне обещал.

— Это кто такой Кох? Неприятная фамилия. Гауляйтер был такой на Украине в годы войны. Доктор еще был с такой фамилией. Специалист, понима-а-ш. по туберкулезу.

— Да, уж — не Кузнецов, но парень толковый. Он у меня заместитель по приватизации самых важных объектов. Можно сказать, стратегических.

— Вот, кстати, о стратегических. Есть люди, готовые дать за такие предприятия хорошие деньги. Мне Березовский говорил. Но как сделать, чтобы они именно им достались, понима-а-ш. эти аукционы, как их обойти? С этих людей и деньги на выборы можно взять.

— Пока не знаю, как обойти, Борис Николаевич. Будем думать. Поговорю с Сашей Лившицем. У него голова варит будь здоров. А как Виктор Степанович, не помешает?

— Ему скажу, чтобы в приватизацию не вмешивался. У него без нее дел по горло. Черномырдин послушный, за что и держу. Хватит ему и Газпрома. Да, еще. Поговорите с Березовским. Пусть соберет банкиров и определят, понима-а-ш. какие предприятия кому и сколько на выборы дадут. Чтобы потом драки не вышло. Лишний шум — депутатам подарок. Все поняли?

— Да, разрешите выполнять?

— Действуйте, докладывать мне лично. — Повеселевший президент с облегчением закончил встречу. Тонкие губы Ельцина тут же сложились в фирменную кривую ухмылку, которая обычно появлялась в моменты, когда он давал подчиненным очередное пакостное поручение и был доволен собой.

В этот же день в администрации президента во главе с Чубайсом собрались «лучшие умы» страны. Славная задача у них была одна — как ее, родимую, еще ловчее ограбить и добыть деньги на президентские выборы? При этом пополнение бюджета становилось делом десятым. Мозгом в доску свойской компании был, естественно, Толик Чубайс. Вспомнили, как в марте в правительство приходил банкир Потанин. Тогда он предлагал деньги взаймы под залог акций лучших предприятий. Особенно ему хотелось заполучить акции металлургического предприятия «Норильский никель». Даже по тем непростым временам «Норникель» был лучшим по всем показателям комбинатом. И не только в России. Он был флагманом мировой цветной металлургии. Потанину тогда отказали. Закон не позволял отчуждать имущество через залог, то есть неконкурентным способом, но идея запомнилась. Теперь другое дело, сам президент в доле. И все-таки занозой или гвоздем, кому как, торчал главный нерешенный вопрос: как же эту операцию изящнее обозвать в указе президента? Позвали Александра Лившица, который всегда слыл большим оригиналом. Советник президента по экономике думал недолго.

— Саша, выручай. Без тебя никак. Как залоги назвать, чтобы пропустить через аукцион?

— Если решено, что президент указ подпишет, то какая разница, как будет эта штука называться? — Как всегда с усмешкой, хотел он отлынить от решения новой задачи.

— Разница есть, — возразил главный юрист администрации Орехов. — Надо, чтобы была хотя бы видимость аукционной продажи. Просто залог не пройдет. Иначе сделки легко отменят.

— И кто же их отменит? — с иронией спросил Кох.

— Кто? Суд, кто же еще? — под смешки участников посиделки, не понимая коховского прикола, ответил Орехов.

Видимо, всем так зримо представился тот несчастный судья, что смешки переросли в смех, а потом в настоящий хохот. Вытирая слезы, смешливый Лившиц постучал по столу и, когда все утихли, радостно воскликнул:

— Эврика! Назовем это дело залоговым аукционом. Как? Думаю, пойдет? По сути — сделка притворная, но внешне схожая с аукционом. Пока конкуренты разберутся, сроки давности и пройдут.