Путин, в которого мы верили

И Путин, и Медведев говорили о «цивилизации Человека», о «человеческом капитале», о превращении нищего, запуганного чиновниками, беззащитного перед бандитами, погруженного в невежество человека в свободного полноценного гражданина. Слова звучат с голубых экранов, но за окнами цены безудержно растут, нищета беспросветней, миллиардеры множатся, в тюрьмах сидит треть России, а гнилая инфраструктура всякий день дарит аварии и пожары. Цены на газ, приближаясь к мировым, делают нерентабельным отечественное производство, а вести в судах тяжбу с чиновниками — значит наверняка ее проиграть. Атака на человека становится тотальной, и главный ее удар наносится по ядру личности, по ее представлениям о добре и зле, о нравственности и пороке, о Родине и Боге. Об этом Путин и Медведев не сказали ни слова. Сытый, обеспеченный, живущий в хорошем доме, получающий хорошее образование человек, лишенный «духовной вертикали», превращается в счастливое животное, коими полнятся особняки на Рублевке. Эта звероферма не может быть образцом для русской «цивилизации Человека».

Но есть у Медведева обнадеживающее заявление. О создании «суверенной российской валюты». Суверенная валюта — это суверенная экономика. Суверенная экономика — это суверенная политика. Суверенная политика — это суверенная идеология. Суверенная идеология для России — это уникальная «русская цивилизация», неповторимость русского пути, неизбежность русской альтернативы, которую Россия предлагает падающему в пропасть миру. И здесь мы вновь обращаемся к мистическому учению о Русском Чуде, о Русской Победе, о «Пятой Империи» русских, которая уже заявила о себе и необоримо созидается в лучах таинственной звезды. Звезды пленительного счастья.

Когда рассеялся предвыборный туман

^05.03.2008

Медведев и Путин шли по имперской брусчатке, как Ромул и Рем. Страна, затаив дыхание, созерцала, как Луна и Солнце меняются местами. На лицах конкурентов сияла радость поражения. Новый лидер рождался в мокром снегопаде под песни «Любэ». В 53-м году в эти же дни Сталин еще дышал.

Бессмысленно обсуждать ход президентских выборов, ликовать или возмущаться итогами. В России сложилась политическая система, в рамках которой обустроен загон, где страстно и бессмысленно состязаются рядовые претенденты и отдельно существует плацдарм, где упорно, осторожно и неумолимо передается власть от Президента к Преемнику. Путин передал в наследство Медведеву единственный драгоценный дар — государство. Ту сущность, которая, вопреки чудовищной реальности 90-х годов, вновь обнаружила себя в русской истории. Обеспечивает ее продолжение. Разгромив чеченский терроризм, укротив сепаратизм на Кавказе, в Татарстане и Якутии, приструнив наглых губернаторов, Путин восстановил централизм, сконцентрировал в руках государства обломки власти, остатки экономического потенциала, скудный информационный ресурс. Модернизировал имперскую структуру «Газпрома», но так и не успел запустить Развитие. Развитие становится основным содержанием нового политического периода.

Медведев принял из рук Путина государство, как принимают шкатулку, вдруг убеждаясь, что волшебный ларец, построенный из драгоценных пород дерева, изъеден термитами, муравьями, короедами. Превратился в труху, рассыпается в руках, превращается в прах. Государство изглодано коррупцией, лишено прочных опор, является фикцией. В этом виде исключает Развитие. Новому Президенту предстоит осуществить невероятно сложный рывок, чтобы долгожданное Развитие и заявленное Русское Чудо состоялись.

Как заклинание произносится священное слово «стабильность». «Развитие» и «стабильность» — взаимоисключающие понятия. Стабильность самолета можно обеспечить двумя способами. Поддерживать его в воздухе, подпирая колоннами, слегами, всевозможными жердями, не давая упасть на землю. Или залить в баки топливо, стремительно разогнать, родив под плоскостями подъемную силу. Развитие — это горючее и сверхскоростной рывок.

После смуты двадцатых годов сталинское Развитие, в преддверии страшных, грозящих стране испытаний, сопровождалось несколькими мобилизационными технологиями. Чисткой и репрессиями против тех, кто противился Развитию в партийной среде, жестким насилием по отношению широких народных масс, из которых насильно изымался ресурс развития. И одновременно возгонкой героизма, патриотизма, бескорыстного служения, жажды учиться, созидать, открывать. В этом феноменология сталинизма.