Путин в русском поле

Во-вторых. Прошло несколько лет, и Путин снова начал движение в русском направлении, реализуя его через Дмитрия Рогозина и проект «Родина». Альянс был совершенным, на основе взаимности. «Я больше никому не верю, кроме русских националистов», – признавался президент одному из моих источников. «Мы – путинский спецназ в Госдуме», – с гордостью заявлял тогда Дмитрий Олегович членам фракции «Родина». И гордиться было чем, и было на что надеяться.

Три основных пайщика «Родины» – Рогозин, Бабурин и Глазьев— изначально договорились, что никто из них не будет пытаться приватизировать этот мощный ресурс, не потянет одеяло на себя (имея в виду президентские выборы). И Путин об этом знал; и был в этом уверен. Он продолжал активно общаться с «Родиной» через Рогозина, выстраивая перспективу сотрудничества с ней как опорной силой. Можно спорить о том, насколько «Родина» полно и точно выражала идею русского национализма, но ее претензия на это – неоспоримый исторический факт. Увы, в самом корне проекта, выращенного в лаборатории Марата Гельмана со товарищи, таилась гнильца.

В один прекрасный день на встрече тет-а-тет в Кремле Путин сказал Рогозину, что «Родине» стоит подумать о своем кандидате в президенты и предложил кандидатуру Наталии Нарочницкой. Рогозин влетел в Госдуму как на крыльях. Еще бы! Свой кандидат в президенты от фракции – ведь это же очень круто, круче не бывает!

Бросился со счастливой новостью к соратникам. И тут же узнал, что пока он общался с Путиным на тему грядущих выборов, состоялось собрание некоей инициативной группы, выдвинувшей в президенты Глазьева. И что Глазьев, перечеркнув былые договоренности (он потом объяснял, что никому ничего не обещал), дал согласие и старт своей избирательной кампании.

Ужаснее облома нельзя себе представить! Кем оказался Рогозин в глазах Путина? Чем оказалась вся «Родина»? О каком доверии, о каком сотрудничестве, о какой даже простой договороспособности теперь могла идти речь? Все рухнуло в один день, в один миг. Русская реконкиста сорвалась, не начавшись.

Жестоко разочарованный Путин тогда произнес в сердцах сакраментальную фразу; «Я больше не буду строить Россию с русскими, я буду строить ее с евреями». Это был роковой выбор, последствия которого ощущаем мы все. И лично Путин тоже; ведь посеянные им в результате семена, в том числе назначение преемником Медведева вместо Иванова (не говоря о многом другом), взошли теперь на Болоте имени Сахарова.

Все повторяется под нашим зодиаком, ничто не ново под луной! Как пишет «Экспресс-газета», пользователей Интернета удивляет, что среди активистов несистемной оппозиции наблюдается много представителей еврейского народа. (В связи с чем глава департамента по общественным связям Федерации еврейских общин России Борух Горин сильно встревожился и даже посоветовал соплеменникам отстраниться, ибо в «этой стране евреи – всего лишь гости» и не должны пытаться ее улучшать по своему разумению. Глас вопиющего в пустыне!) А что ж тут удивительного?! Разве не точно так же было и в 1917, и в 1991 гг.?

На одном пункте остановлюсь особо. Не будем наивными простачками: Медведев вовсе не послушная марионеточка Путина, какой хотели бы видеть его некоторые (возможно, и сам Путин). Сегодняшний политический кризис во многом его рук дело, недаром на какой-то момент он сфокусировал на себе все надежды либералов. Подъем «Новой газеты» на роль главного рупора либерализма в России, формирование либерастического дискурса Институтом современного развития (Юргенс – Гонтмахер), усиление антирусских репрессий и сдерживание русского политического развития, возможное грядущее «под занавес» освобождение или помилование Ходорковского – это все Медведев (плюс Сурков, разумеется). Но самое главное: та «революция», которую нам усердно навязывают некоторые не слишком ответственные политологи, – не есть классический результат «обострения выше обычного нужд и бедствий народа». Отнюдь! Это есть революция либеральных надежд и ожиданий, заботливо выращенных Медведевым. Хотя сам Медведев лишь верхушечка верхушки Айсберга.

Итак, констатирую: неправильные теоретические установки и злополучные конкретно-исторические обстоятельства привели Путина к серьезным политическим ошибкам. Они в принципе поправимы. Но только теперь ему придется делать столь же серьезную работу над ошибками, придется засесть за учебник этнополитики.

Но теория теорией, а один практический шаг к перечисленным выше добавить придется. Чтобы его объяснить, вновь нужно обратиться к истории.