Путёвка в спецназ

— Что происходит? — стою как дурак и ничего не могу понять.

— А происходит то, что теперь понятно, как ты узнал про взрывчатку.

— Предчувствие...

— Ты что идиот? — завёлся Рогожин. — Ничего не бывает просто так, — и, ткнув меня пальцем в лоб, пояснил, — здесь всё. Понял? Здесь! Ты унюхал её. Вот и сложил два и два.

— Ну а ты что, не заметил что ли?

— Заметил, — насупился Руслан, — только я знал, что на этой машине в основном сапёры гоняют, а ты нет. Вот и результат, я воспринял это как должное, а ты забеспокоился. На подсознательном уровне. И не надо надеяться на какие-то предчувствия, это всегда результат работы мозга. Даже найденная растяжка, это блеснувшая на солнце проволочка, или свист ветра, ты вроде не замечаешь, а подсознание фиксирует, вот и предупреждает. Это как интуиция у старого опера, сам вроде не понял, а подсознание всё сложило и даёт подсказку. Так что всегда держи глаза открытыми, уши распахнутыми, а теперь и носом учись пользоваться.

— Так я и так всегда пользуюсь, ты же всегда учил, что люди порой забывают про запах и можно частенько этим воспользоваться.

— Ну, это да, — Руслан заулыбался, — я такой. Вот только теперь мы с тобой особо будем заниматься. Ты не думай что у Степаныча нюх плохой, просто у нас с тобой, он лучше. Считай как у собаки.

— У-у-у...

— Ты чего? — удивлённо смотрит на то, как я схватился за голову.

— Так ведь теперь, в казарму не зайти будет, — картинно закрываю нос.

Руслан начинает смеяться:

— Ну, я же захожу. Так что не парься, всё будет нормально.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Как говорится хорошо то, что хорошо кончается? Но ведь ещё далеко ничего не законченно? Вот я и решил посоветоваться с командирами:

— Руслан, Степаныч, тут такое дело... Я ведь на базе, в компьютере кое-что интересное нашёл.

— Любопытная нынче молодёжь пошла, — качает головой прапорщик, — всё им знать надо, везде нос сунуть.

— Тише, — останавливает его Рогожин, — потом поюродствуешь. Видишь, мнётся, значит не ерунда. Говори, Егор.

— Короче, дело такое. В тот день, когда парни наши погибли, сдали нас. С потрохами. Аслана предупредить не успели, а вот навести на нас бандитов очень даже...

— Откуда знаешь? — лицо командира напоминает каменное изваяние. Степаныч же весь подобрался, как перед прыжком.

— Файл там один был, так вот туда глав бандит все расходы на стукачей записывал и их имена.

— Имени маловато будет.

— А вместе со званием и бывшим местом службы?

— Бывшим?

— Да. Перевёлся зараза.

— Это плохо, — Рогожин в задумчивости трёт подбородок, — если начнём выяснять, могут сопоставить информацию, а это не камильфо.

— С чем сопоставить?

— Ты же сам сказал, что имя в файле. А там сейчас всё что можно рыть будут. Хотя конечно это слабое доказательство и гадина может соскочить, но вот если мы начнём искать... А уж сопоставить даты... Умный не только ты.

— Это... я... того...

— Чего мнёшься?

И махнув рукой на осторожность, говорю всё разом:

— Стёр я это имя...

Рогожин и Степаныч уставились на меня как на сумасшедшего, наконец, командир не выдержал:

— Ты идиот? А если кто узнает, что ты из этого файла что-то удалил?

— Не, — мотаю головой, — там Димон пошуровал, никто не заметит.

— А если главарь проболтается, о чём вы его спрашивали?

— Не. Я его ещё про десяток дат спросил, при этом очень «вежливо». Так что вряд ли... Тем более надо наверняка знать, что что-то удалено. Не думаю, что у него такая идеальная память. Да и если вдруг, ну вот прям так получится. То кто ему поверит? Он же сволочь, хорошим парням отомстить хочет!

— Вот скажи мне, Степаныч, — задумчиво протянул Руслан. — Похвалить или в ухо дать?

— А ты дай в ухо, а потом похвали, — вынес Соломоново решение прапорщик.

— Хм... В этом есть логика.

Вот честно я уже приготовился словить командирскую плюху, но тут раздался задорный, девичий голосок:

— Не надо бить ребёнка по голове, он туда ест...

— Маришка?

— Тьфу ты...

— Привет, рад тебя видеть, — как вы поняли, обрадовался именно я.

— Ну, вот хоть кто-то рад меня видеть, — обиженно надула губки наша белокурая красавица. — Вы такие буки. Только Егор хороший.

— Мариш, ну как ты могла такое подумать?

— Просто ты так неожиданно...

Мужики моментально начали извиняться, сообщая, как они рады ей. Такой красивой и сногсшибательной. Маришка зарделась и, разулыбавшись, тут же простила:

— Ну как я могу сердиться на таких мужчин, которые всё время так и норовят ребёнка обидеть.

— Обидеть? — прижал к груди руки Руслан, — Токмо воспитания для!

— Точно?

— Конечно. И вообще, как тебя вижу, ноги не держат, сесть мне надо, — отставив костыли, морщась, садится на кровать.

— Так ты ж больной, вот ноги и не держат, — улыбается Маришка.

— Вот! — подняв палец, делает страдальческое лицо. — А ты меня ещё и в каких-то гнусностях подозреваешь. У меня же сил нету, как я могу?

Маришка заливисто смеётся и с размаху бухается на соседнюю койку. Степаныча аж подкидывает. А красавица, закинув одну роскошную ногу на другую, демонстрирует безупречные бёдра и частично ягодицы. Эх...