Путник часть I

               Наспех обработанная на Дону, рана выглядела гораздо хуже. Края ее набухли и воспалились, отливая красно-синим глянцем. И оба отверстия сочились красновато-желтой сукровицей. Путник вычистил отверстия спицей с ватой, смоченной спиртом, и стал готовить прижигание, без которого было не обойтись, чтобы убрать воспаление. Вынув из вьюка патронташ с патронами к карабину, путник взял из гнезда патрон и, зажав пулю между штыком и металлическими ножнами, стал расшатывать ее в гильзе. Расшатав и вытащив пулю, путник заткнул ватным тампоном малое входное отверстие, а в развернутое выходное засыпал порох из гильзы, стараясь, чтобы он равномерно покрыл всю внутреннюю поверхность раны. Затем зажал  в зубах ветку, чтоб не заорать от боли, и чиркнул у раны колесиком зажигалки, сделанной мастером-оружейником из порожней винтовочной гильзы. Сноп искр брызнул на порох, воспламенив его. Раздался глухой хлопок, и сила вспышки выбила из раны тампон. Адская боль нещадно рванула каждый нерв путника, а зубы стиснулись так, что перекусили ветку. Удерживая сознание неимоверным усилием воли, Путник завалился набок. Холодная испарина густо покрыла его лоб, он тяжело, прерывисто дышал, но, стиснув зубы, боролся с надвигающимся беспамятством. Он прекрасно знал, что если сейчас сознание покинет его, то болевой  шок просто убьет. Застонав, Путник сел и взял флягу с холодным чаем. Большими глотками, обливая грудь, он выпил чаю и уронил флягу.  С трудом подняв ее с земли, он остатки чая вылил себе на голову. Стало немного легче.

                 Долго Путник сидел, прислонившись к стволу дерева, и чувствовал, как неспешно, по капельке уходит боль, и возвращаются силы.

                 Чтобы не тратить силы на то, чтобы подняться в полный рост, он пополз к реке на четвереньках. Опустив голову в холодный мрак реки,  терпел, пока в легких не кончился воздух, и их не сжало спазмом. И только тогда рывком выдернул голову из воды… Осторожно, пядь за пядью двигаясь, он на пятой точке сполз в реку и уселся на дно. Вода доходила ему до сосков, охлаждая и успокаивая разгоряченное тело. Чувствуя прилив сил, он обернулся и поискал глазами Орлика, но конь уже стоял рядом с ним, опустив голову, чтобы хозяин смог дотянуться до узды. В который раз подивившись уму Орлика, который хотя и уступал в каких-то, чисто военно-скаковых моментах Гнедку, но по уму, пожалуй, превосходил того вдвое, путник взялся за узду, и конь, пятясь задом, легко вытащил его из воды.

                Под ивой Путник развел небольшой бездымный костерок и заварил в специальном сосуде китайский чай. Пока чай настаивался, он достал из переметной сумы последний кусок оленьего сала, купленного еще в каком-то стойбище чукчей в Сибири, и два последних сухаря. Подкрепившись салом с сухарями, и выпив целебного чаю, он почувствовал себя готовым продолжать свой путь. Но, подумав, решил сегодня никуда не двигаться, а заночевать под ивой, чтобы полностью восстановить силы.

              Он раскинул бурку и улегся под деревом, положив под руки заряженные револьверы. Он знал, что в случае приближения чужих, Орлик почует их, как хорошая сторожевая собака, и разбудит его.

              Едва он закрыл глаза, как благодатный сон принял его в свои объятия, мягко окутывая мозг своими небесными чарами и выключая его из обыденности. Сон был глубокий и здоровый, без сновидений…

Глава 6

С первыми лучами солнца Путник проснулся от громкого фырканья и радостного ржания Орлика. Протирая глаза, он легко поднялся и, взглянув на реку, увидел Орлика, который с удовольствием плескался в реке, то высоко взбрыкивая длинными сухими ногами, то прыжком уходя на глубину и, бросаясь вплавь.

              Утро было чудесное. Легкая прохлада и ветерок с реки бодрили, и сразу привели Путника в благодушное настроение. Он потрогал бинт и, убедившись, что он сухой, присоединился к Орлику. Вдоволь накупавшись и размочив бинт, чтоб легче было снять его с раны, Путник вышел на берег. Чувствовал он себя вполне сносно и был готов к дальнему переходу, надеясь уже к вечеру попасть в свой хутор.

               Он приготовил все для перевязки и, сняв окровавленный бинт, обнаружил рану подсохшей, затянувшейся твердой буровато-красной корочкой с обеих сторон. Плечо болезненно ныло, но эта боль была ничто по сравнению со вчерашней, которая едва не сгубила его. Он обработал рану спиртом и перевязал плечо чистым бинтом.

                Потом, не спеша оделся, оседлал коня и увязал к задней седельной луке вьюки. Засунув руку в перевязь, он подумал и короткоствольный револьвер, который офицеры называли «бульдогом», тоже вложил в перевязь, чтобы, в случае нужды, мгновенно выхватить его.

                 Выпив чаю, который в специальном сосуде с двойными стенками (придумали же китайцы!) до утра оставался горячим, путник осторожно сел в седло и отправился в свой затянувшийся поход, который вот-вот должен был привести его к дому…

                 К полудню, когда солнце уже начинало нещадно жечь степь, Путник стал подыскивать место для привала, чтобы в тени переждать полуденное пекло, и дать отдохнуть Орлику.