Пузыри славы

Но Шагей-бабай перестал бы быть Шагеем, если бы хоть на минуту забывал о незажившей ране на сердце: о заветном самоваре, так нагло и бесцеремонно похищенном и до сих пор не возвращенном. Что с того, что он знает злоумышленников? Что с того, что его ежедневно кормят «завтраками», что обещают не сегодня-завтра вернуть самовар целым и невредимым? Шагей понимал, капля камень долбит. По нескольку раз на день он надоедливо и монотонно канючил:

— Когда вернете мне самовар?

— Что ты, как попугай, заладил «самовар» да «самовар», — раздражался Булат. — Пойми раз навсегда, это тебе не какой-нибудь мотоцикл: разобрал и собрал, и вся недолга… Это агрегат — самовар! — и вздымал кверху палец. После этого старик затихал еще на несколько дней.

Ибрахан и Булат придумывали все новые и новые версии: самовар проходит авторитетную экспертизу в столице, самовар произвел сильное впечатление на руководителей музея краеведения, и его решили сделать чуть ли не главным экспонатом в экспозиции башкирского быта прошлого века.

— А мое согласие! — отвечал на это Шагей-бабай. — Сегодня самовар взяли на выставку, а завтра меня самого потащат в музей.

В конце концов Шагей так намозолил мозги Ибрахану и Булату, что те, не имея возможности вернуть ему самовар, поскольку при ремонте его окончательно загубили, написали письмо тульским коллегам по бытовому обслуживанию с настоятельной просьбой за любые деньги выслать трехлитровый самовар.

Самый акт вручения нового тульского самовара Шагею был отмечен с помпой. Опять же это событие использовали для популяризации идей ИДБС. Старика Шагея пригласили явиться по окончании рабочего дня в комбинат, якобы на какое-то торжественное мероприятие. Тот, ничего не подозревая, явился, как всегда, тщательно выбритый, подстриженный, в новом праздничном костюме.

В красном уголке комбината в присутствии сотрудников и специально приглашенных клиентов Ибрахан открыл собрание.

— Дорогие друзья и единомышленники! — сказал Ибрахан. — Мы с вами собрались, чтобы отметить знаменательное событие, которое как бы венчает первый этап нашего прогрессивного движения за образцовое обслуживание населения Яшкалы. Некоторое время тому назад в нашу бригаду отличного качества поступил старый, почти негодный, повидавший многое на своем веку самовар. — Ибрахан стыдливо умолчал подробности того, каким образом поступил к ним чаеварочный агрегат. — Самовар этот принадлежал одному из старейших жителей Яшкалы, нашему активному члену бригады отличного качества, глубокоуважаемому и почтенному Шагей-бабаю, да продлятся его годы! Сегодня мы можем вернуть самовар его владельцу заново рожденным, вернее сказать, совершенно новым.

По знаку Ибрахана в красный уголок внесли упакованный в картонную коробку самовар. Взволнованный Шагей не мог усидеть на месте, вышел на авансцену, обнял Ибрахана и Булата и, едва сдерживая слезы радости, пролепетал:

— Спасибо вам, дорогие! Уважили старика… Я этого никогда не забуду…

Распаковали коробку. Перед собравшимися предстал новенький блестящий самовар. Шагей отшатнулся от него, как от страшного привидения, и не крикнул, а застонал:

— Это не мой! Не мой самовар! Где помятые места? Где согнутый носик?

Ибрахан растерялся. Положение спас Булат.

— Это ваш самовар! Проверьте по инвентарным книгам. Персонально ваш, а не кого-либо другого. Уважаемый Шагей-бабай не учел, что благодаря достижениям научно-технической революции с предметами домашнего обихода можно творить чудеса. Да, теперь никаких вмятин на самоваре нет и быть не может. Да, погнувшийся при падении или по другой причине носик самовара выровнялся и стал прямым, как классический римский нос. В том, что это ваш самовар, можете убедиться по подписи, оставленной вам на память на самоваре: «Дорогой Шагей-бабай, пейте на здоровье чай! ИДБС».

Шагей недоверчиво поднял самовар и под аплодисменты собравшихся унес его, приговаривая:

— Я еще дома проверю…

Долго еще после возвращения блудного самовара в родные пенаты Шагей, прежде чем рапортовать Булату о будущих клиентах ИДБС, неизменно повторял:

— Вы мне очки не втирайте! Самовар, что говорить, хороший, но не мой… Чай у него не тот…

Затем следовали сообщения по существу. Сколько раз Булат настаивал на том, чтобы старик вел записи своих наблюдений на бумажке и не полагался на старческую память. Бабай же предпочитал узелковый метод запоминания событий: завязывал узелки на носовом платке. Стенографическая запись доклада Шагей-бабая о нуждах населения, если бы она велась, звучала бы примерно так:

— Этот узелок, дай бог память, о чем? Ах да, в доме нумер десять по Кузнечной просят отремонтировать чуть ли не целый мешок старой обуви. А вот этот я отлично помню: на Кооперативной улице во многих домах жители проветривают на заборах старые шубы и пальто. Если их приведете в порядок, сразу выполните годовой план. А этот узелок о чем? Помню хорошо: в дом нумер шашнадцать лучше не заходить: там огромные собаки, не собаки, а настоящие волки. Если кто по неосторожности войдет во двор, пусть распрощается со своими штанами.