Пыль дорог

— И долго ты будешь надо мной издеваться?

— И в мыслях не было,— запротестовал музыкант.

— Да? Тогда какого черта мы все еще плутаем здесь?

— А может, я заблудился?

— А может, я тебя сейчас придушу? — не остался в долгу мошенник.— Раз здесь таким, как ты, запрещено играть на гитаре, мне еще и награду дадут за уничтожение особо опасного преступника.

К удивлению Каренса, блуждание по улицам быстро прекратилось: музыкант попросту свернул в ближайший переулок и остановился у практически незаметного дома. Лишь небольшая, потемневшая от времени вывеска подсказывала, что это таверна.

Найрид вздохнул и с лицом восходящего на эшафот потянул на себя дверь.

Главный зал был пуст: то ли не пришло время для посещений, то ли эта таверна не пользовалась популярностью. Мошенник огляделся по сторонам и решил, что второе — вероятнее: слюдяные окошки, засиженные мухами, с трудом пропускали вечерний свет, щели в полу наверняка «съели» не один десяток монет, а за рассохшейся стойкой стояла женщина-гора: рост — футов десять, не меньше, а с таким размахом плеч можно было бы и грифона на лету остановить. Ну а лицо... Самая старая в мире орчанка показалась бы, по сравнению с нею, красавицей.

Трактирщица вскинула голову, привлеченная скрипом дверей. Пару секунд вглядывалась в лица посетителей, а потом бросилась им навстречу с радостным воплем:

— Найрид! Ты вернулся!

— О, Скхрон, за что мне это,— тихо простонал менестрель, с ужасом уставившись на стремительно приближающуюся даму.

— Да что ты так нервничаешь? — удивленно покосился на него мошенник.— Она очень рада тебя видеть, непонятно, почему ты не хотел сюда идти.

— Я обещал на ней жениться,— невнятно булькнул музыкант.— Шестнадцать лет назад.

От этого признания Каренс подавился воздухом:

— На ней?

— Тогда она была стройнее.— В голосе менестреля звучала истерика или что-то в этом роде.— И я понятия не имел, что у нее отец — тролль, а мать — огриха! — Последние слова он простонал, уже пребывая в мощных объятиях трактирщицы, а потому Каренсу пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтоб услышать его.

К счастью для самого менестреля, хозяйка таверны тоже не все расслышала — на ее губах заиграла радостная улыбка:

— Ты хочешь познакомиться с папой и мамой? Най, я столько этого ждала!

Судя по лицу музыканта, брачные узы — это последнее, о чем он мечтал в этой жизни. Мошеннику хотелось посмотреть, как менестрель выкрутится из этой ситуации, но время не ждет, работа — прежде всего. Поэтому он похлопал трактирщицу по плечу и, когда та удивленно выпустила менестреля из крепких объятий, вежливо сообщил:

— Я — с ним. Буду шафером на свадьбе. А сейчас мне нужна свободная комната.

Если бы ненавидящими взглядами можно было убивать, мошенник не прожил бы и секунды. Но дамочка взяла себя в руки и улыбнулась во все зубы:

— Да, конечно. Аркий!

Скрипнула дверь, из кухни выглянул высокий парень, чье лицо, совершенно не обезображенное интеллектом, выдавало огрское происхождение.

— Звала, мамань? — Голосом вьюноши можно было не то что бить бокалы — даже двери выбивать.

Менестрель окончательно спал с лица.

Каренс решительно рванул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж: выяснять, чем закончится разговор, ему окончательно расхотелось.

Зайдя в отведенную ему комнату, мошенник, не разуваясь, рухнул на кровать. В течение ближайшего часа менестреля можно не ждать — пока он разберется со своей невестой, можно и вздремнуть. Дверь Каренс не запирал. В самом деле, что у него можно украсть? Денег — ни медянки, все, что есть,— одежда, которая на нем.

Скрипнула дверь — в комнату вошел менестрель. Встрепанным вороном присел на колченогий табурет возле входа и мрачно уставился на развалившегося на постели мошенника:

— Тебя сейчас убить или чуть позже?

— За что? — удивленно зевнул Каренс.

— Какого черта ты бросил меня одного? — взорвался музыкант.— Я еле ее успокоил: она собиралась прямо сейчас тащить меня в храм — венчаться, пока снова не сбежал.— Он помолчал и тоскливо добавил: — А еще у нее восемь детей. Возраст — от четырнадцати лет до трех месяцев. Утверждает, что все мои.

Мошенник подавился хохотом:

— И что теперь? Когда свадьба?

— Заикнешься про это — убью! — Менестрель поднес кулак к самому носу мошенника.— Я убедил ее, что моя тяжелая кочевая жизнь — не для такой хрупкой и нежной девушки, как она.

— Поверила? Найрид скривился:

— Я пообещал, что через пару лет обязательно вернусь и научу своего старшего сына играть на гитаре. А теперь, может, объяснишь, какого черта мы сюда приперлись?

Мошенник сел на кровати, огляделся по сторонам:

— Перо и бумага есть?

Писчие принадлежности обнаружились быстро. Каренс задумчиво погрыз перо, и уже через пару минут на листе появился длинный список.

— Пойдешь купишь все это.

— Сейчас? Ночь же на дворе! Джокер пожал плечами:

— Но ведь существуют лавки, работающие круглосуточно. Или ты предпочитаешь поближе познакомиться с ново-обретенной семьей?

Найрид буквально вырвал лист из рук мошенника, пробежал список глазами:

— Так, подожди, зачем тебе пять колод карт?