Пыль поднимается в небо (СИ)

"О Амра, Милостивая, Вдохновляющая! В сети твои попадаются людские сердца, ты заставляешь душу трепетать, вливаешь в уста влюбленных стихи и песни, открываешь им красоту мира и прелесть чувства! Не оставь меня, о Милостивая Амра!  Где тот, кого я жду? Где тот на чьих плечах та же сеть, тобою сплетенная, что и на моих? Не звенят на моих запястьях золотые браслеты, не рвется из души моей песня, не обнимают меня шелковые одеяния... Если не придет ко мне он, не быть песне моей, и жизнь моя увянет, как цветок без воды. Милостивая Амра, твоей дороге верю, тебя о помощи прошу!"

И так без единой новой мысли стояла она и ждала, когда молитву закончит жрица. Сладко пахли курения, чей витой дымок тянулся вверх и рассеивался у отверстий в потолке. Оранжевый шелк, струившийся поверх льняного платья жрицы, казалось, источал едва различимое сияние. Наконец, жрица оторвала взгляд от лика Амры, опустила поднятые ладонями вверх руки и поклонилась богине.

Разда замерла, ожидая, что ей скажет жрица. Улыбнувшись ей все также тепло, она произнесла:

- Ты могла бы служить Амре, о ищущая***, твоя красота дороже всех драгоценностей Гафастана. Еще не потеряно время, и ты могла бы остаться в Обители и стать сестрою нашим жрицам.

Разда покачала головой:

- Амра касается сердца моего, но я не могу стать среди вас. Я верю, что Милостивая меня не покинет...

- Хорошо, - сказала жрица. - Амра никого не неволит. О тебе мне было сказано, что совсем скоро ты найдешь то, что ищешь и обретешь то, чего так жаждет твоя душа.

- Скоро?

- Очень. Смотри, чтобы темные цветы не распускались в твоей душе, чтобы напрасная горечь не травила тебя: ты не оставлена. Ты любима и будешь любима.

Она помолчала.

- Совсем скоро, я чувствую, тебе стоит вернуться сюда. Амра тебе благоволит. Как твое имя, о ищущая?

-  Я Разда, дочь ремесленника, - задумчиво проговорила южанка.

- Да расцветут в душе твоей цветы Амры, о Разда, - с улыбкой произнесла жрица и коснулась ее плеча.

***

В городе почти не говорили об убийстве писаря. Даже Рух, о которой пора было уже позабыть, по-прежнему всплывала в разговорах гафастанцев чаще, чем безродный писарь из Высокого Дома Вестников. Какое-то время обсуждали новость о том, что на главной площади палками был прилюдно бит дарга-сыртлан, и над псарнями вместо него поставили нового, к которому приставлен был как наблюдатель кто-то из Гарванов, что должен был отчитываться перед кем-то из Этксе каждый месяц. Говорили, что очень не понравилось правящему Гарвану, как тренировали пятнистых сыртланских собак...

Позже разнеслась по Гафастану весть: в город прибыли Старшие Гарваны из Афлетана и Нидвы. Их приняли в Этксе, и все в Гафастане было по-прежнему тихо, как если бы никто не приезжал.

Но в Этксе было неспокойно.

Орм стоял у не до конца закрытых дверей Зала Пяти Углов и слушал, о чем говорили Гицур, Эмхир и Фьёрлейв.

- ...мы узнали, - холодно произнес Гицур, - что в Гафастане нашли способ «выпустить птицу из клетки». И вы здесь скрываете это от нас, желая покинуть Пустыни и вернуться на Север. А прежде - возвыситься над всеми прочими, в ком еще жива прежняя суть.

- Разбудить птицу? - в голосе Эмхира Орм услышал удивление. - Невозможно. Кто вам такое сказал?

- Мы получили письмо, - бросила Фьёрлейв, - там достаточно подробно было написано, кто, зачем и почему...

- И кто же? - спросил Эмхир.

- То есть «почему», тебя не интересует? - хмыкнула Фьёрлейв.

Эмхир не ответил.

- Ты, Орм и Сванлауг - это ваш замысел. Другие Бессмертные и чистокровные с вами, - сказал Гицур.

- Странно, что ты веришь какому-то письму, Гицур, - произнес Эмхир. - В нем хотя бы рассказали, как вернуть прежние способности? Я был бы рад узнать, быть может, это и правда могло бы сработать.

- Рух - это наш Дух-покровитель, - процедила Фьёрлейв, - и тот, кто прикасается к ней, пробуждает свою прежнюю суть.

- Рух уже нет в Пустынях, - сказал Эмхир. - Я уверен, ей здесь нечего делать.

- А тэмээны так не думают, - ответила Фьёрлейв.

- Я бы хотел взглянуть на письмо.

- Зачем?

- Покажи Эмхиру письмо, - произнес Гицур.

Орм осторожно заглянул в зал. Фьёрлейв вытащила из рукава свернутый пергамент и протянула его Эмхиру. Тот взял его, попутно бросив на Фьёрлейв холодный взгляд, затем развернул свиток и стал читать. Ничто не дрогнуло в его лице, пока он скользил глазами по строкам.

- Не понимаю, что заставило вас поверить в эту ложь, - Эмхир с сомнением посмотрел сперва на Гицура, затем на Фьёрлейв. - Здесь обвиняют меня, Орма и Сванлауг. Других имен отчего-то нет. Каким образом можно вернуть то, что отняла Гьяфлауг - неясно. Где Рух - не указано. Написано только, что мы хотим здесь власти, а потом выведено, что собираемся на Север.

- Более чем логично, - Орм увидел, как Фьёрлейв гордо вскинула голову.

Эмхир, тем временем, повертел свиток в руках, и пригляделся к срезу.

- Власть здесь или все же Север? - спросил Эмхир, опуская пергамент. - Власть над всей Триадой? Заманчиво, но не настолько. Если верить этому письму, мы уже получили обратно, что хотели. Так что вы опоздали.

Фьёрлейв отступила на шаг.