Пыль у дороги

Загир тогда отказался покидать город, предпочитая лечить раненых и помогать людям. Незнакомцы оказались важнее собственной семьи. Мать его так и не простила.

Тирка воспитывал двоюродный дядя, и дома о Загире он едва ли слышал что-то хорошее. За отца хотелось заступиться, потому что не верилось, что человек, посвятивший себя служению людям, поставивший долг превыше всего, мог быть таким чудовищем. Но Тирк не любил перечить взрослым и просто обещал себе, что однажды навестит старика и увидит своими глазами.

Случай представился сразу после окончания школы. Мать настаивала на поступлении в одну из Толлгардских академий и подготовке к чиновничьей службе, но крепкий и подвижный Тирк боялся кабинетов, как тюрьмы. Да и учился он еле-еле. А тут прямо кстати отец прислал письмо, длинное, написанное неразборчивым почерком. Тирк посчитал его своим лучшим шансом и, распрощавшись с матерью и дядей, покинул столицу.

В Ланкасе оказалось, что Загир имение запустил и давно продал, чтобы открыть лечебницу в центре города. Сыну предлагал учиться у него, а затем поступить в Лекарскую академию. О том и писал в письме, и Тирк бы знал об этом, если бы удосужился прочесть внимательно.

Оба разочарованные встречей, отец и сын все же пытались наладить отношения. Загир поддерживал Тирка деньгами, пока тот искал, где бы себя применить. На зубрежку названий лекарств и травок ему не хватало терпения, к тому же в лечебнице иногда стоял совсем уж тошнотворный запах.

Тирк временно устроился на лесоповал и уже начал подумывать о службе в армии, как вдруг встретил человека, перевернувшего его жизнь. Мужа Элисон.

Загир не одобрил выбор сына, считая Охотников мясниками, а их лидера — тайным правителем Лансии и узурпатором.

— В анатомии людей и эльфов не так много различий, — говорил он.

— У собаки с волком — тоже, — огрызался Тирк, внутренне, однако, признавая, что в Охотничьей жизни эльфы волновали его меньше всего. Главным были драки и стычки, азарт расследований, власть. Он больше не чувствовал себя глупым бездельником. Они делали важное дело. Грязное, тяжелое, но необходимое.

Тирк отвлекся от воспоминаний, когда из лечебницы вышла сутулая девушка в цветастом платке. Ба, да он даже знает, кто это! Только имя забыл.

— Привет, красавица! — крикнул он.

Девушка растерянно оглянулась.

— Ой, — вырвалось у нее.

— Ты меня помнишь? — он подбежал к крыльцу. — Я тебе дорогу в «Орлиный глаз» подсказал. До мятежа еще.

— Да, — она опустила глаза. — Да, помню, и это ведь вы лошадь мою нашли. Спасибо!

— Ко мне можно на «ты». Я Тирк. Луаргтон, — он хлопнул ладонью по груди, где висел медальон Охотников.

— Луаргтон? — переспросила девушка.

— Да, Загир — мой отец. Я как раз к нему.

— Его нет, он, кажется, в тюрьме, — она сделала шаг в сторону.

— Точно, все время забываю, по каким дням он ходит, — Тирк почесал затылок.

Эри, которую встреча с Охотником застала врасплох, смотрела на болтавшегося на его груди орла и не знала, как выбраться из неловкой ситуации. Парень стоял так близко, почти касался ее.

— Простите, но мне пора… — проговорила она.

— Стой, — Охотник успел схватить ее за руку. — Напомни, как тебя зовут?

— Риа, — она выдохнула.

— Ты чего дрожишь, холодно? — он выпустил ее запястье.

— Нет, то есть да. Мне правда нужно идти, — Эри сделала несколько шагов.

— В «Орлиный глаз»? — не сдавался парень. — Слушай, раз отца все равно нет, то я провожу тебя. После мятежа я так и не был у Лис, не хотел ее подставлять. Все ведь теперь считают нас мясниками, но вообще-то не мы громили магазины и таверны, не мы поджигали дома и не мы вышли на улицы с вилами.

— Да, было очень страшно, — ответила Эри, все больше чувствуя себя не в своей тарелке.

— Надеюсь, все уляжется, и люди поймут, что Охотники стоят на страже их же безопасности. Если треклятые остроухие вздумают напасть или кто-то устроит в городе побоище. Говорю тебе, Риа, мы — единственные, кто обеспечивает людям спокойный сон. Мы — щит Лансии. И если иногда служба вынуждает проливать кровь, то это ради нашего короля, ради страны. Ты не согласна?

Эри бросила на него осторожный взгляд. Лучше бы не говорить с ним ни о чем.

— А бывает, что вы ловите невиновных? — не удержалась она, подумав о Фридлине.

— Нет, — уверенно заявил Тирк.

— Никогда? — удивилась Эри.

— К нам просто так не попадают. Знаешь, как говорит один мой знакомый, закон — это не сумка с двойным дном. За преступления надо отвечать.

— Ясно, — она посмотрела под ноги на серый булыжник. — Что ж, мне…

— Прости, я не должен был, — он всплеснул руками. — Ты и так, наверное, напугана. После всех этих событий, и вдруг Охотник… Слушай, давай забудем этот разговор. Я просто Тирк. Хорошо?

Она кивнула, как будто был иной выход.

— Расскажи, ты надолго в городе, что делаешь?

Эри бросила на него еще один осторожный взгляд. Внутри так и вопило: не говори, беги. Но как, куда? Нет, если он притворится просто Тирком, то и она сможет быть просто Рией. Наверное.

— Я пока не знаю, если честно…