«Пылающая Эмбер» (ЛП)

Тем не менее, мне нужно больше. Проведя дорожку поцелуев от ее подбородка к уху, я кусаю ее и шепчу, как она меня заводит, как она мне нужна, как отчаянно мне хотелось бы погрузиться в нее. Я позволяю своим зубам вонзиться в нежную кожу над ее дико бьющимся пульсом. Она кричит, а затем шепчет мое имя. Это самый сладкий гребаный звук на всем белом свете.

Крик раздается снова. Только это не приглушенный крик женщины. Когда он раздается в третий раз, я понимаю, что он исходит от проклятого телефона на моей тумбочке. Стационарного.

Я крепко зажмуриваюсь, но это не помогает, голова раскалывается от боли, а сон яркими вспышками продолжает мелькать в моем сознании.

Я снова открываю глаза, но в комнате слишком много света. В голове стоит такой шум, словно проклятый звонок раздается прямо внутри черепной коробки. Гребаный телефон продолжает трезвонить.

Прищурившись из-за яркого света, я хватаю трубку.

Только один человек может звонить на стационарный телефон в такое время суток. И я не хочу пропустить его звонок.

— Да.

Из трубки доносится механический голос робота-оператора. Она говорит, что этот разговор будет записан, а также предупреждает о том, что этот звонок за счет вызываемого абонента от заключенного Центрального Исправительного учреждения Нью-Мексико. Голос интересуется, готов ли я принять и оплатить звонок из «Фолсома». Эдж произносит свое имя. Я нажимаю на единицу, чтобы подтвердить свое согласие.

В трубке раздается его низкий голос.

— Похмелье?

— Еще какое.

— Осталось одиннадцать гребаных дней, и я буду там с вами, брат. Хотя, у меня такое чувство, что время остановилось.

— Не сомневаюсь. Держись там. Не успеешь оглянуться, как увидишь мою уродливую задницу, ожидающую тебя по другую сторону забора.

— Как Кэп?

— Прошлым вечером доктор встретился с Ник и Ди. Операция прошла успешно. Он дышит самостоятельно, но пока еще не приходит в сознание. Они по-прежнему хотят, чтобы его организм немного окреп, прежде чем попытаются вывести его из этого состояния.

После минутного молчания он произносит:

— Девчонка умерла?

— Да. Скончалась. Наверно, так даже лучше.

— Ник в ярости?

— Она успела остыть, но да. Не самый лучший способ выяснить, что какая-то сучка была на заднем сиденье байка твоего мужчины и объезжала не только его. В смысле, после стольких лет она узнает, что он крутит шашни на стороне, но, как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

Как только я произношу это, в моей голове мелькает образ Куколки, и нижняя часть моего тела оживает.

— Это дерьмо швырнули ей прямо в лицо. Думаю, её намного больше заботит то, в каком свете она предстанет перед окружающими, чем все остальное.

— Ясен хрен.

— Мы уже знаем, кто это сделал?

— Нет. Никаких свидетелей, у нас нет никакой информации, кроме того, я сомневаюсь, что мы вообще сможем кого-нибудь отыскать. Надеюсь, Кэп укажет нам точное направление, когда очнется.

— Кто его охраняет?

— Септик, Стоун, Гус и Ригор. Два Предвестника Хаоса днем и ночью. Дежурят по очереди. А Гриндеру и Уису Киду я поручил присматривать за Ник.

В трубке повисает тишина. Я уверен, что он размышляет над дальнейшими действиями, которые помогут нам получить необходимые ответы, когда он выйдет из тюрьмы.

— Как в остальном?

Я протяжно выдыхаю. Открываю рот, собираясь сказать, что у Пташки для него кое-что есть. Небольшой подарок от клуба по случаю возвращения домой, но по какой-то причине эти слова не сходят с моих губ.

— Все хорошо?

— Черт. С чего начать? В данный момент я все держу под контролем, но это не моё, братан. Ты же знаешь.

— Ага. Кому ты рассказываешь. Я тоже не уверен, что это моё.

— Лучше ты, чем я, мужик.

Он смеется и говорит:

— Спасибо за доверие. Что там с моим двоюродным братом? Ди еще не вытащил из жопы свою башку? Он до сих пор отказывается взять на себя обязанности лидера?

— Да. И он не сознается почему. Говорит только, что не может.

После этого Эдж минуту ничего не говорит. Я уверен, что он не может подобрать слов. Чем-то напоминая Кэпа в тот момент, когда Дозер сложил свои полномочия.

— Эй, слушай. Думаю, это мой последний звонок.

— Вот и хорошо. Задолбало, что ты поднимаешь мою задницу в такую рань.

Он снова смеется.

Затем я говорю ему:

— Ладно, до встречи на другой стороне, брат.

— Да… увидимся на другой стороне.

Я вешаю трубку, а затем переворачиваюсь. Провожу руками по лицу. Сон по-прежнему крутится в моей голове. Я не решаюсь закрыть глаза, опасаясь, что, как только это сделаю, он тут же всплывет в моем сознании. Станет еще ярче, чем сейчас, когда я с открытыми глазами.

Для начала я осматриваю себя и вижу, что вчера вырубился, не потрудившись раздеться. Что ж… по крайней мере, я снял свою безрукавку. Отсюда я вижу, что мой поношенный кожаный жилет висит на кресле в углу комнаты. И у меня нет ни малейшего понятия, как он туда попал