Пылающая луна

И сделал еще шажок в мою сторону.

– Загадай желание, Лили!

Глава седьмая

И я подула.

И еще.

И еще.

И еще.

Но ресница вцепилась в палец Дэмиана намертво.

Я подула снова.

Сильнее.

Может, даже чересчур.

Я содрогнулась, заметив, что на ресничку полетела капелька слюны.

Но как я ни дула…

Сколько ни дула…

Ресница не двигалась с места.

Вот и загадала желание, которое так хотела!

– Блин, невероятно! – я подпрыгнула, вскинув руки.

– Что такое? – Дэмиана явно ошеломила моя внезапная эмоциональная вспышка.

– Да не знаю, что делать – плакать, смеяться, кричать или застрелиться.

Он недоумевал.

– В смысле?

– Да ничего не складывается сегодня, как надо, а я все выставляю и выставляю себя дурой. Смотри сам, я сначала загорелась-загорелась, блин – а теперь даже ресницу сдуть не могу и… и… и…

Я принялась ходить туда-сюда по берегу, размахивая руками, как тряпичная кукла в сушильной машине.

– Наверняка это какой-то жуткий заговор! Не может быть, чтобы моя жизнь сама собой шла так плохо, а?

– Лили… – Дэмиан мягко попытался меня успокоить, но мне захотелось его ударить. – Это ведь с каждым могло произойти…

– Ну назови, с кем еще такое было! Хоть один пример!

Дэмиан задумчиво потер лоб.

– У нас одна девушка в универе как-то раз пришла на занятия в разных туфлях. – он смотрел на меня чуть не с мольбой во взгляде.

Я резко развернулась и уставилась ему прямо в глаза.

– Вряд ли это можно сравнивать. Ее разве жених бросил у алтаря накануне? Ее рвало перед всей аудиторией? Нет!

Я пнула песок, и он полетел в воду; я надеялась таким образом поставить красивый восклицательный знак в своем предложении.

– Знаешь, каково мне последние дни? У меня такое чувство, что все против меня, что всё против меня, что моя жизнь превратилась в какой-то поганый анекдот. Я даже буквально готова к тому, что сейчас из воды выпрыгнет Эштон Катчер в костюме русала и прокричит: «Сюрприз, тебя обстебали!»

Я снова пнула песок, пытаясь изобразить очень жирный восклицательный знак. Так театрально. Но мне было плевать. Эта ресница оказалась последней соломинкой. Дело не в самой реснице. А в том, что я чувствовала себя полнейшей жертвой обстоятельств. И что где-то далеко сидит полный кинозал людей с попкорном и колой и ржут надо мной.

«Ха-ха-ха, смотри, она сейчас блеванет, блеванет сейчас!» (Прячется за ведром попкорна.)

«А-ха-ха, в пижаме на самолете летит!» (Ржет так, что кола идет носом.)

«Буа-га-га, она загорелась! Загорелась!» (Хлопает по колену, попкорн разлетается в стороны.)

Я была крайне зла, даже то, что я пинала песок, не придавало достаточной выразительности моим восклицаниям; наоборот, уже палец на ноге заболел. Может, раковину какую долбанула или, с моей-то удачей, громадный ржавый старый якорь и теперь еще схвачу столбняк.

– Я, наверное, просто устала от того, что со мной всякое говно происходит. – я подошла к столу и села, надеясь, что Бермудский треугольник где-нибудь недалеко и меня скоро засосет.

– Знаешь, что я загадала?

– Что?

– Чтобы со мной прекратила твориться всякая фигня.

Дэмиан подошел к столу и тоже сел. Казалось, он искренне беспокоится за меня.

– Я очень стараюсь об этом не думать, но знаешь, каково мне было, когда он не пришел, а у меня собралось пятьсот гостей?

– Представления не имею, Лили. – Дэмиан потянулся ко мне через стол, и я думала, что он возьмет меня за руку, но он налил нам по стакану воды.

Я вздохнула с облегчением; моя жизнь – настоящая зона бедствия.

Мы сидели молча и пили газировку, слушая, как лопаются пузырьки. Почему-то я вспомнила свадебные приглашения – столько сил в них вложила…

Несколько часов выбирала в магазине бумагу подходящего цвета, текстуры и толщины. Несколько часов работала с дизайнером над идеальным вариантом оформления. Приглашения получились оттенка, близкого к белому – «романтическая мечта/яичная скорлупа», так называлась бумага. На уголках выбит тонкий цветочный узор, текст красиво выведен от руки – какая-то старушка сидела писала несколько дней. Затем они были сложены вдвое и перевязаны лентами светло-лавандового цвета. И все впустую!

И тут до меня дошло еще одно. Друзья семьи же будут мусолить этот скандал еще как минимум тысячу лет. И наверняка передавать из поколения в поколение согласно традициям африканских сказаний. Какая-нибудь моя правнучатая племянница в 2104 году, когда все переселятся в пузыри на гидропонике, а завтрак будут подавать роботы, услышит легенду о том, как бедную тетушку Лили бросили у алтаря на глазах у друзей и родных. Так что, наверное, до конца своей жизни на каждом семейном собрании я буду слышать:

«Ой, какой стыд, бедная Лили. Ты, наверное, разбита».

«Какой ужас. Тебе, должно быть, ужасно стыдно. И не знаю, как ты это переживешь».

«Бедная, бедная Лили, тебе, наверное, стоит провести остаток жизни в тоске и одиночестве с ящерками где-нибудь под камнем в пустыне».

Я обрадовалась, когда мои страдальческие мысли оборвал чей-то громкий голос.