Пылающая луна

Я медленно встала и спокойно сказала, что пойду. Я не винила подруг за то, что они наговорили мне. Если бы Джейн сбежала в Малайзию и влюбилась в мужчину экзотической внешности типа Ангела Ада, поверьте мне, я бы первая стала ее уговаривать забыть его (хотя с нею бы такого никогда не случилось). Так что я на них не злилась. Наоборот, меня трогала их забота.

И в чем-то они были даже правы. Мне надо было жить дальше, снова отыскать в себе внутреннюю силу и смелость, и ни за что их больше не терять. Я так и поступила, и дни мои стали проходить немного легче. Хотя иногда выдавались и ужасные, когда хотелось залечь в постель и отдаться адской, терзающей и жгучей душевной боли.

Но я не поддавалась. Ни разу не поддалась. Каждое утро я вставала с кровати, натягивала на лицо дерзкое выражение и жила, как бы больно и хреново мне ни было. Но чем бы я ни занималась, мне всегда чего-то не хватало. И когда мне показалось, что я уже не могу больше ни скучать по нему, ни думать о нем, Дэмиен прислал мне сообщение на Фейсбук.

Ты в порядке? Думаю о тебе. ЦД

Мое сердце немедленно наполнилось величайшей радостью, но потом снова сдулось, когда я вспомнила о жестокой холодной реальности. Я три дня не отвечала. Не знала, стоит ли. Но в итоге сдалась.

И мы начали перекидываться сообщениями каждые несколько дней. Они никогда не превращались в открытые признания в любви или отчаяние; мы оба осторожничали. И хотя мне жутко хотелось получить от Дэмиена весточку и убедиться, что он в порядке, я не могла сказать точно, лучше мне от этой переписки или хуже.

Несмотря на сомнительное начало, друзья продолжали собираться вокруг меня. Я старалась не сводить их с ума разговорами о Дэмиене, но из меня все равно так и лезло, и они слушали и не жаловались. Боже, у меня лучшие друзья на свете!

Родственники тоже, как и всегда, очень поддерживали; невестка все еще грозилась засудить Майкла или даже Дэмиена, если я захочу. Она таким способом практически все жизненные сложности решает, и я понимаю, что она желает мне добра, но не всегда именно это становится выходом. Джеймс обещал познакомить меня с «классными чуваками» из спортзала. И Тучка предлагала что-то в том же духе. Она была убеждена, что красивый секс на одну ночь поможет мне забыть Дэмиена. Она всецело руководствовалась девизом «клин клином вышибают». Но я ничего подобного совершенно не хотела.

Вроде бы даже мать переживала – ну, в рамках ее способностей эгоцентричного нарцисса. Видя, что я никак не могу оправиться, она настояла, что мне надо пойти к Эсмеральде или к ее новому терапевту, который занимается погружением в гипноз и провел ее через духовное рождение или какую-то подобную ерунду.

Я вместо этого решила пойти к психологу, так как понимала, что мне все же нужна помощь, чтобы разрешить эту ситуацию. Друзья и родные – это одно, но мне нужен был объективный взгляд со стороны.

До этого я ни разу у психолога не бывала. И так в половине пятого в понедельник, практически через месяц после возвращения из Тая, я оказалась в приемной Кевина Стенли, доктора наук. Чего ждать, я не знала.

В приемной мне понравилось, если бы я не знала, куда пришла, подумала бы, что это антрополог или археолог. Стены были увешаны масками различных племен. Одна меня особенно привлекла. Глаза-щелочки и зубы-клыки, немного пугающее лицо, вырезанное из темного дерева.

– Это североафриканская маска для танцев вуду.

Голос принадлежал человеку, совершенно не похожему на Индиану Джонса, я заключила, что это может быть только сам Кевин.

– Считается, что это проводник, который позволяет духам принять участие в ритуальных церемониях.

– Хм, интересно, – соврала я.

– Лили, проходите!

Кабинет оказался ровно таким, каким я его себе представляла: большой стол красного дерева в самом центре, а перед ним стул и большой удобный на вид диван. Рядом с диваном – журнальный столик, а на нем бутылка воды и огромная коробка платков наготове. Но я к тому времени все слезы уже выплакала, дальше рыдать уже некуда было, а то высохну, как изюмина. Кевин жестом пригласил меня сесть.

Последовало неловкое молчание. Мне говорить? Я вообще не знаю, как это все должно проходить.

В конце концов он избавил меня от неловкости.

– Лили, знаете, почему я маски коллекционирую? – его голос был именно таким, какого ждешь от психолога. Мягкий, монотонный, уверенный, словно каждое слово подбиралось специально, чтобы вызвать в тебе определенную реакцию – да, наверное, так и было.

– Гм… – осмотревшись, я увидела, что и тут все стены увешаны масками. – Потому, что они вам нравятся?

Бог знает, как можно выбрать такой декор – уж точно не для того, чтобы успокоить пациентов – я оказалась лицом к лицу с золотистой гротескной дьявольской птицей!

Он медленно покачал головой и записал что-то в блокнот. Интересно, блин, что за выводы он сделал из моей единственной фразы?