Пылающая луна

Но через два-три дня мне начало нравиться. Я стала энергичнее, что ли, и с этой новообретенной энергией начала много чего делать сама. Несколько раз сходила в кино, даже поужинала одна в ресторане. Месяцев через шесть я снова начала ходить на свидания. Ну, то есть я тогда не знала, что это свидания, все благодаря тайным махинациям Вэл. Это называлось простыми ужинами.

Его звали Брэд. Он был идеален. Студент-медик, до нелепого красивый – блондин, зеленые глаза, широкие плечи, потрясающая улыбка. Он вроде был полностью в моем вкусе, но меня к нему совершенно не влекло. Он, ко всему, был вежлив, забавен, интересен и умен. То есть дело было не в нем. А в том, что мои вкусы явно изменились.

Я ничего не понимала. Я едва знала, что мне нравится, и уж точно понятия не имела, чего я хочу. Полгода назад я хотела замуж и детей. А теперь… я уже сомневалась и в этом. Я несколько раз встретилась с Брэдом, мы даже как-то поцеловались, но ощущения были совсем не те, что с Дэмиеном. Я понимала, что нужно перестать сравнивать, но не могла удержаться. Такова природа человеческая – именно таким образом мы ориентируемся в окружающем мире, сравнивая новое с тем, что уже знаем, и раскладывая все что хотим по полочкам с ярлычками.

После Брэда я сходила на несколько свиданий с парнем, с которым меня познакомила Тучка. Максвелл. Очень творческая личность, он был режиссером черно-белого фильма про одинокий компьютер, влюбившийся в телефон, стоявший рядом на столе. Смысла там никакого не обнаружилось. Я его совсем не понимала. Как и не понимала, что мы можем делать вместе.

Энни заставила меня встретиться еще с одним парнем – число «три» счастливое, – говорила она. Это оказался лучший друг ее нового парня. Она сама не так давно втрескалась в некого Трева (мы все думали, что на самом деле он Тревор, но гипотеза пока официально не подтвердилась). Этот Трев был богат и успешен, выглядел модельно, а лицо просило кирпича. Он совершенно никому не нравился, особенно Тучке, и она не упускала возможности высказаться на этот счет.

Но все оказалось безнадежно; что бы я ни делала, сколько бы ни ходила на свидания и на аэробику, сколько бы ни вкалывала на работе, даже сколько ни красила волосы (на тот момент я превратилась в платиновую блондинку, поскольку Энни уверяла, что это самый модный цвет), ничего не менялось – я скучала по Дэмиену. Так скучала, как будто от меня самой часть отрезали. Мы полгода не разговаривали, а зубодробительная боль так и не стихла.

Но если взглянуть на ситуацию холистически, не все было безнадежно плохо. Я стала куда независимее, меньше полагалась на поддержку друзей и родных. Я часто ходила одна в кино и даже как-то съездила отдохнуть на выходные одна. Я впервые в жизни заботилась о себе сама и справлялась довольно неплохо.

Подошло Рождество, потом закончилось, дело близилось к Новому году. Я узнала, что Майкл съехался с девушкой, с которой мы вместе учились в школе. Я ее немного знала, так что Тучке сразу начало мерещиться всякое. Она не сомневалась, что у них «что-то было», даже когда мы с ним встречались – но Тучка в целом очень подозрительная. Среди прочего, она уверена в том, что правительство всех нас снимает на камеру и среди нас живут гуманоиды, которых давным-давно занесло сюда с других планет. Но меня это нисколько не беспокоило. Я даже надеялась, что у Майкла все хорошо.

Потом подкрался февраль, на горизонте навис День святого Валентина, то есть близилась годовщина и моего несостоявшегося брака, и болезненного разрыва с Дэмиеном. Я-то думала, что за год забуду его или хотя бы немного смогу перестать о нем думать, не смотреть каждую ночь на луну с мыслями о том, где он и помнит ли хоть что-то обо мне.

Теперь сомнений уже не оставалось – если они у кого и были: Дэмиен – моя настоящая любовь. Мой единственный.

И чем меньше оставалось до той памятной даты, тем хуже мне становилось, вплоть до того, что он начал мне всюду мерещиться: на улицах, на работе, в ресторанах. Вершиной стал стейк, который я как-то приготовила на ужин – он тоже напоминал Дэмиена. Я видела его всюду, и, разумеется, постоянно думала о том, когда он вернется в ЮАР. Он говорил про год, это значит, приблизительно сейчас.

А потом Вселенная словно прочла мои мысли.

Я зашла в кафе, в котором никогда не бывала, и сразу же заметила знакомого человека. Которого не видела целый год.

Глава двадцать вторая

Сердце прыгнуло в горло, а потом так громко и быстро застучало в ушах, что я уже не слышала ни позвякивания ложек о кофейные чашки, ни болтовни посетителей. Меня затошнило от охватившего меня паникения (паники и волнения).