Пылающие короны

Рен положила руки на живот Эльске и закрыла глаза, желая, чтобы ее магия повиновалась ей. Девушка чувствовала, как она пылает внутри нее, но у нее никогда раньше не было исцеляющей нити. Она даже не знала, есть ли она у нее сейчас. Но время на исходе, и Рен должна попытаться.

«Пожалуйста, помоги мне, – умоляла она свою магию. – Дай мне исцелить эту драгоценную душу».

Мир вокруг Рен затих, осталось только слабое биение пульса Эльске под ее пальцами. В темноте своего разума Рен увидела тонкую серебряную нить – жизненная сила волчицы медленно сходила на нет.

Рен протянула руку, чтобы схватить ее. Магия дрогнула, пересекая мост их душ, пока не достигла больной волчицы. Кончики пальцев Рен покалывало, когда ее магия затопила нежное создание, сращивая ее внутренние раны. Медленно, очень медленно пульс Эльске участился. Она начала дышать глубоко и ровно, в такт дыханию Рен.

Рен почувствовала слабое тянущее ощущение внутри себя, когда ее магия достигла дна. Она начала раскачиваться, но крепкие руки легли ей на плечи, удерживая на месте.

– Получается, – прошептал Аларик, – ты исцеляешь ее.

Рен улыбнулась. Она так измучилась, что едва могла думать. Отпустив нить жизни Эльске, она смотрела, как та ярко и уверенно светится в темноте ее разума. Затем она вернулась в реальный мир.

Рен открыла глаза и обнаружила, что Эльске моргнула, проснулась и насторожилась. Она стукнула хвостом по земле и радостно завиляла, поднявшись. Эльске подошла к Рен и лизнула ее в щеку.

– Всегда пожалуйста, милая! – хихикнула Рен.

Тор улыбался так широко, что Рен смогла разглядеть все его зубы.

– Ты чудо, Рен, – сказал он, целуя сначала одну ее руку, а затем другую. – Прекрасное, бесстрашное чудо.

– Уставшее чудо, – поправила его Рен, но, несмотря на усталость, она наслаждалась своим триумфом. Она теперь не просто ведьма, она стала целительницей. Она больше не сломлена и не бесполезна.

– Действительно чудо, – пробормотал Аларик и расправил плечи. Он встал и протянул руку Рен. – Могу я с тобой поговорить?

Когда Тор обнял Эльске и зарылся лицом в ее мех, Рен поднялась и последовала за Алариком. Глядя на него в свете Вечных огней, она отметила, что он выглядит лучше, чем в последние недели. Темные тени исчезли из-под его глаз, щеки больше не были впалыми.

Его глаза сияли ярко и обжигающе, хищная улыбка легко появлялась на лице.

– Ты снова пялишься на меня, Рен.

– Ничего не могу с собой поделать. Ты выглядишь таким… живым.

Он приподнял бровь.

– Невероятно, как избавление от древнего, разъедающего кровь проклятия влияет на твою самооценку.

– И твое эго.

Он разразился смехом.

– Кстати, спасибо, что избавила нас от маленькой проблемы.

– Пожалуйста, – сказала Рен, – но я не справилась бы без твоей помощи.

– Мой язык всегда был острее моего меча.

– И в этом мы похожи.

Он хмыкнул, соглашаясь с ней.

– К лучшему или к худшему?

– К лучшему, – решила Рен, – мы, наконец, свободны.

Его взгляд задержался на ней.

– Да, похоже на то.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – спросила Рен, хотя у нее уже было подозрение. То, что проклятие между ними разрушено, не означало, что нет других чувств, на которые стоит обратить внимание.

Он провел рукой по подбородку.

– Что ж, вообще-то я подумал, что было бы забавно попробовать вместе еще одно заклинание на крови.

– Это не смешно! – Рен хлопнула короля по плечу.

Искры в его глазах заплясали.

– Не переживай, я на всю жизнь насмотрелся на магию.

– Значит, ты наконец усвоил урок?

Он сверкнул зубами.

– Кто сказал, что ты не можешь научить старого волка новым трюкам?

Рен посмотрела на свое запястье, где когда-то был шрам в виде полумесяца. Ей пришло в голову, что шрам Аларика, должно быть, тоже исчез, последние остатки заклинания Онак наконец покинули их тела. Король, возможно, повидал достаточно магии для одной жизни, но Рен радовалась, что ее магия вернулась к ней в рабочем состоянии. Даже сейчас она наслаждалась знакомым жужжанием под кожей.

– Признаю, приятно не чувствовать себя сломленной.

– Как бы то ни было, Рен, ты никогда не выглядела сломленной в моих глазах.

Девушка вздернула подбородок.

– Ну разве только раздражающей, – добавил он.

– Спасибо за эту капельку искренности, – усмехнулась Рен.

– Боюсь, капля – это все, на что я способен.

Затем они замолчали, беззастенчиво глядя друг на друга и пытаясь осознать эту странную новую близость, которая пережила проклятие. Что касается Рен, то ее влечение к королю было не таким, как в горах. Теперь оно было мягче, проще. И все же она не могла отрицать, что испытывала большую привязанность к королю Гевры. И мысль о том, что он уплывает на рассвете, заставляла ее… хмм, грустить.

Аларик повернул запястье, потирая место, где был его шрам.

– Знаешь, я буду скучать по нему, – тихо произнес он, – думаю, я привык к шраму.

Рен улыбнулась, понимая, о чем он.

– Думаю, я тоже буду скучать по проклятию, каким бы упрямым оно ни было.

– По крайней мере, оно не было болтливым, – признал он, – как мое.