Пылающие сердца

Когда она наконец с сожалением вылезла из воды, Ройс не дал ей даже времени, чтобы обсохнуть. Он сгреб ее в объятия я принялся осушать поцелуями ее мокрые губы, щеки, груди. У нее не было сил отказать ему здесь, на залитом лунным светом берегу. Она не смогла заставить себя оказать хотя бы символическое сопротивление. Она так же сильно желала его, ей хотелось вознаградить его за то удовольствие, которое он доставил ей, привезя сюда.

Он даже не догадывался, как это много значило для нее. Но, может быть, теперь он понял это, после того как она с таким самозабвением отвечала на его ласки, дав волю своей страсти, которая даже превосходила его собственную. Он не скоро забудет эту ночь, проведенную с ней на берегу озера.

Но когда Кристен наконец погрузилась в сладкий, блаженный сон, Ройс не последовал ее примеру. Едва забрезжил рассвет и птичий гомон возвестил о наступлении нового дня, Кристен проснулась и обнаружила, что Ройс не спит. Вид у него был очень усталый.

Он все еще крепко обнимал ее. Она спала, тесно прижавшись к нему, чтобы не замерзнуть, потому что ни один из них не потрудился одеться, а ночной воздух здесь, у воды, был особенно прохладным. Одеялом им служило лишь ее тонкое платье.

Кристен села, сладко потянулась, потом оглянулась на Ройса, который наблюдал за ней, и укоризненно покачала головой.

– Тебе следовало бы поспать, милорд.

– А ты тем временем воспользовалась бы моей лошадью?

– Это нечестно. И не смей обвинять меня в том, что из-за меня ты не выспался. Ты мог отвезти меня домой и приставить ко мне охрану.

– Да, но насколько я припоминаю, ты категорически возражала против того, чтобы тебя сторожили.

– А сам-то ты чем занимался сегодня ночью? - возмущенно парировала она. Он тоже сел и улыбнулся ей.

– Но я должен был согревать тебя и оберегать твой сон. Это была очень приятная обязанность.

– Ты невозможен. - Она рассмеялась и нагнулась, чтобы легко поцеловать его в губы. - Но я тебе благодарна. Здесь, на мягкой траве, спать гораздо удобнее, чем на твердом полу в зале.

– А из меня вышла хорошая подушка?

– Не стану отрицать.

Его палец нежно скользнул по ее шее, потом игриво спустился в узкую ложбинку между грудей.

– Сегодня ночью ты будешь спать в моей постели.

– А с чего ты решил, что я хочу оказаться там? - поджав губы, спросила Кристен.

– Ты хочешь.

Она покачала головой.

– Здесь, у озера, между нами было просто временное перемирие, но когда мы вернемся…

– Ш-ш. - Он нагнулся и коснулся губами ее шеи. Потом внезапно, так, что она даже вскрикнула от неожиданности, он подмял ее под себя. - А ну-ка признавайся. Тебе хорошо в моей постели?

Сегодня утром он был неисправим. Да и она была настроена далеко не серьезно. В глазах у нее запрыгали чертики.

– Мне очень нравится твоя постель, сакс. Это очень удобная и мягкая постель.

Ее тон не оставлял сомнений, что эти слова относились только к постели.

– Я не отпущу тебя, - он принялся покусывать ее губы, - пока ты не признаешь, - теперь уже его язык начал ласкать и дразнить ее, - что ты хочешь меня.

– В таком случае, милорд… - Она обвила руками его шею и зарылась пальцами в мягкие, густые волосы. - Нам придется пробыть здесь очень долго.

***

Было уже позднее утро, когда они вернулись в дом. Но они не все это время провели возле озера, хотя Кристен искупалась еще раз, прежде чем одеться. Однако когда Ройс посадил ее на лошадь впереди себя, он направился в сторону, противоположную от дома.

Они проезжали через леса и ухоженные поля, через луга, поросшие дикими цветами, и огромные пастбища. Он показывал ей свои владения, своих подданных, деревни, принадлежавшие ему. Девушка обнаружила, что слуги, работающие в поместье, составляют лишь малую часть по сравнению с огромным количеством людей, занятых на полях, пасущих огромные стада и охотящихся в лесах. И она видела, с какой гордостью Ройс показывает ей все это.

Они провели вместе чудесное, восхитительное утро. Чувство довольства и умиротворенности, с которым она проснулась, не покидало ее, и Ройс тоже был в превосходном настроении. Большинство мужчин от усталости становятся раздраженными и сварливыми, Ройс же резвился и дурачился от души. Он бросал поводья, которые она судорожно спешила подхватить, чтобы сжать в ладонях ее грудь. Его руки постоянно ласкали ее обнаженные ноги, потому что она сидела верхом по-мужски и рубаха задралась ей почти до бедер. И несмотря на то что она постоянно шлепала его за это по рукам, он все равно не унимался. Он щекотал ее до тех пор, пока она не начинала просить пощады, целовал ее в шею, смеялся вместе с ней. Он просто никак не мог оставить ее в покое.