Пылающий бог

– Я должен попасть на Спир, – сказал Цзыя. – Должен… должен ее найти.

– Ох, да брось. Ты знаешь, что там найдешь. – Жига широким жестом обвел горящий берег. – Ты же прекрасно видишь отсюда остров. Все они погибли, до единой души. Тараканы действуют тщательно. Все уже кончено. Если там что-то и происходит, то лишь зачистка. Ханелай умерла, Цзыя. Я же тебе говорил, что глупо было ее отпускать.

Цзыя выглядел так, словно Жига вонзил ему в сердце кинжал и провернул.

Жига хлопнул его по спине:

– Это к лучшему.

– Ты не имел права, – прошептал Цзыя.

Жига залился беспощадным смехом.

– Что, неужели ты наконец-то отрастил яйца?

– Их кровь на твоих руках. Это ты их убил.

– «Это ты их убил», – передразнил его Жига. – Только не говори мне о смерти невинных. Не ты ли сровнял с лицом земли плато Скаригон? А кто вырвал из груди Тсевери сердце?

– Я не виноват в смерти Тсевери…

– Ну да, ты ни в чем не виноват, как обычно, – ухмыльнулся Жига. – Ты просто теряешь над собой контроль, и люди умирают, а потом ты приходишь в себя и напускаешься на тех, кто не боится делать все необходимое осознанно. Имей смелость признаться, братец. Это ты убил Тсевери. Это ты позволил Ханелай умереть. Почему? Потому что ты знаешь – это было необходимо, знаешь, что стоит на кону, ты видишь общую картину, и эти две шлюшки – лишь препятствие на пути, не стоящее и упоминания. Думай о случившемся как о милосердии. Ты ведь понимаешь, что так оно и есть. Спирцы не смогли бы править островом самостоятельно, наверняка начали бы резню, стоило им получить бразды правления. Ты сам знаешь, что люди вроде Ханелай не умеют пользоваться свободой.

– Ненавижу тебя, – сказал Цзыя. – Лучше бы мы сами погибли.

Жига поднял руку и равнодушно влепил ему пощечину. Шлепок разнесся эхом по комнате.

– Я освободил тебя от оков. – Цзыя съежился, и Жига навис над ним, медленно вынимая из ножен меч. – Я вытащил вас обоих из оккупированной зоны. Нашел степняков, привел вас на гору Тяньшань и в Пантеон. Да как ты смеешь мне перечить?

Воздух звенел, загустев от чего-то мощного, удушающего и кошмарного.

«Склонись! – хотела крикнуть Цзые Дацзы. – Склонись, и все будет кончено».

Но она промолчала, от страха ноги приросли к полу.

Цзыя тоже не сдвинулся с места. Странное зрелище – взрослый мужчина, струсивший как дитя, но Дацзы понимала причину.

За последние десять лет, с тех пор как они перестали быть детьми, страх врезался Цзые в кости, так же как и ей. Удар за ударом, порез за порезом, Жига об этом позаботился.

Она поняла, что оба смотрят на нее. Требуя ответа. Но каков был вопрос? Как она может это исправить?

– Ты что, ничего не скажешь? – спросил Цзыя.

– Ни слова, – усмехнулся Жига. – Малышка Дацзы знает, что так для нас лучше.

– Трусиха, – рявкнул Цзыя. – Всегда такой была.

– Оставь ее в покое…

– Да пошли вы оба!

Цзыя стукнул по полу своим посохом. От этого звука Дацзы подскочила.

Жига расхохотался.

– Что это ты задумал?

– Не надо, – прошептала Дацзы, но вместо слов раздался какой-то писк. И его никто не услышал.

Цзыя набросился на Жигу. Тот махнул ладонью, и Цзыя тут же упал, завывая от боли.

Жига театрально вздохнул:

– Неужели ты поднимешь руку на брата?

– Ты мне не брат, – выдохнул Цзыя.

В воздухе за их спинами открылась бездна. Оттуда высыпали тени кошмарных тварей, одна за другой. Цзыя ткнул посохом в Жигу. Твари бросились в атаку, но Жига отшвырнул их, как бумажных марионеток, одного за другим.

– Прошу тебя, – сказал Жига, по-прежнему с улыбкой. – Будь выше этого.

Цзыя снова поднял посох. Жига занес меч.

Дацзы удалось найти в себе силы, чтобы сдвинуться с места. Она бросилась между ними за миг до того, как они накинулись друг на друга с такой силой, что по каменному полу пошли трещины, а мир раскололся как скорлупа. Много лет спустя она пыталась вспомнить, осознавала ли, что делает, когда раскинула руки и произнесла заклинание. Знала ли, какие будут последствия? Готова ли была их принять? Или не ведала, что творит? Может быть, все случилось по жестокой прихоти судьбы?

Но в тот момент она осознавала лишь одно – все звуки стихли, все остановилось. Время навеки застыло. В воздух просочился странный яд, к которому она прежде не прибегала, проник в разум Триумвирата и принял там доселе неведомую форму. А потом Жига рухнул на пол, а Цзыя попятился. Наверное, они оба кричали, но Дацзы слышала только гулкий стук крови в ушах и призрачное эхо ледяного и безжалостного смеха Тсевери.

Глава 12