Пылающий бог

Глава 13

Когда Рин очнулась, голова у нее гудела, рот был словно набит коконами шелкопрядов, а в ссадинах на спине пульсировала боль, отдаваясь в каждой мышце ниже пояса. Все мысли утонули в грохоте, который обволакивал ее, так что кости гудели от вибрации.

Она почувствовала пустоту в животе, а пол накренился. Она что, в дирижабле?

Ко лбу прикоснулось что-то влажное и прохладное. Рин заставила себя открыть набрякшие веки. Постепенно взгляд сфокусировался на лице Дацзы. Та вытирала Рин лицо влажной тряпкой.

– Ну наконец-то, – сказала Дацзы. – Я уже начала волноваться.

Рин села и огляделась. Вблизи гондола дирижабля оказалась гораздо больше, чем представляла себе Рин. Она сидела в помещении размером с корабельную каюту, и здесь, видимо, было много таких, потому что поблизости не было ни одного республиканского солдата.

– Не прикасайся ко мне.

– Тише, тише. – Дацзы закатила глаза и продолжила оттирать с щек Рин грязь. Тряпка уже побурела от запекшейся крови. – Я ведь как-никак спасла тебе жизнь.

– Я не собираюсь… – Рин попыталась разобраться в мыслях, вспомнить, чего боялась. – Гора. Гора. Я не собираюсь…

– Вот, поешь. – Дацзы сунула ей в руку черствую булочку. – Тебе нужно набраться сил. Иначе не выдержишь заточения.

Рин беспомощно уставилась на нее. К булочке она не притронулась – пальцы так ослабли, что даже сжать ее не могли.

– Зачем ты это сделала?

– Я спасаю нас обеих, – ответила Дацзы. – А может, и твою зарождающуюся южную империю, если ты только способна прекратить истерику и выслушать меня.

– Армия…

– Армия тебя покинула. А сохранившие верность офицеры не в состоянии тебе помочь. Коалиция южан тебя сдала, и ты не можешь вызвать огонь. – Дацзы разгладила волосы Рин и заправила их за уши. – Я позаботилась о том, чтобы тебя доставили в Чулуу-Корих целой и невредимой.

– Но зачем…

– Потому что одной моей силы недостаточно. Нам нужен союзник. Наш общий друг, а он, если мне не изменяет память, пожелал навеки замуровать себя в горе.

Рин вытаращила глаза. Она поняла слова Дацзы, но не поняла, что все это значит, и мозг некоторое время судорожно пытался извлечь смысл. А потом все встало на свои места.

И ее охватило уныние.

Уже почти год она не вспоминала о Цзяне. Не позволяла себе вспоминать, это было слишком болезненно. Он был не просто ее учителем, но и наставником. Она доверяла ему, он обещал, что с ней ничего не случится. А потом разразилась война и Цзян просто удрал. Бросил ее, замуровав себя в проклятой горе.

– Он не выйдет оттуда, – прохрипела Рин. – Слишком напуган.

Губы Дацзы изогнулись в усмешке:

– Ты так думаешь?

– Он хочет спрятаться. Он не выйдет. Он… С ним что-то не так…

– Его Печать разрушается, – с жаром сказала Дацзы. Ее единственный глаз сверкнул. – Я точно знаю. Я тоже это чувствую. Он становится сильнее, становится прежним. Не знаю, что на меня нашло, когда я наложила Печать на нас троих, но я всегда подозревала… всегда надеялась, что сделала что-то не так. И оказалась права. Печать можно сломать, она несовершенна, и теперь ее сила угасает. Сейчас я… мы… получили второй шанс.

– Это не имеет значения, – покачала головой Рин. – Он не выйдет оттуда.

– Ну, ему придется. – Дацзы снова принялась протирать виски Рин. – Он мне нужен.

– Но мне он тоже был нужен, – сказала Рин, ощутив укол боли в груди, смесь разочарования и отчаяния, которые до сих пор так успешно подавляла.

Ей хотелось что-нибудь пнуть, хотелось расплакаться. Почему же боль до сих пор так остра, ведь прошло столько времени?

– Возможно. – Дацзы окинула Рин сочувственным взглядом. – Но Цзыя – не твой якорь, а мой.

Полет длился не то еще несколько минут, не то несколько часов. Рин толком не поняла, поскольку провела это время в наполненном болью полузабытьи, то выныривая из него, то проваливаясь обратно, а все тело ломило от многочисленных ссадин. Дацзы погрузилась в молчание, опасаясь лишних ушей. Наконец гул двигателя стих, превратившись в завывания, а потом совсем прекратился. Когда гондола стукнулась о землю, накренилась и заскрежетала, Рин резко пришла в себя. В отсек вошли республиканские солдаты, бросили ее на носилки и вынесли на ледяной горный воздух.

Она не сопротивлялась. Дацзы велела ей изображать беспомощность.

Рин поняла, что они в провинции Змея, узнала контуры гор – ведь она уже бывала здесь прежде. Но в глубине души не хотела соглашаться с тем, что они и в самом деле находятся в горах Кухонин.

Неужели гесперианцы постоянно путешествуют именно так? Она пыталась вообразить мир с их точки зрения. Каким он будет, если однажды любой человек сможет перенестись с континента на континент всего за каких-то несколько дней? Если она сможет проснуться утром в Синегарде, а вечером лечь в постель в Арлонге?

Неудивительно, что они ведут себя так, будто владеют миром. Им он кажется таким маленьким.

– И куда теперь? – спросил солдат.

– Наверх, – ответила Дацзы. – Вход ближе к вершине. Там невозможно посадить дирижабль. Нужно подниматься пешком.