Пылкая дикарка. Часть первая

Чернокожая женщина с белой, скрывающей её волосы наколкой на голове встретила их на пороге и провела по лестнице на галерею, ведущую на верхний этаж. Они прошли через холл к двум смежным комнатам. Коко озиралась вокруг, не чуя под собой ног от счастья. В ее комнате не было ничего, кроме широкой резной кровати, шкафа, стула и умывальника с тазом и кувшином для воды, но эта скромная обстановка показалась ей верхом роскоши.

Когда негритянка, получив на чай от Ивана, вышла, он сразу, закрыв ставни и дверь, принялся целовать и без того распухшие губы Коко. Неторопливо раздел ее. На сей раз она не сопротивлялась. Он снял с нее юбку, которая соскользнула на пол так небрежно, что Коко, которая видела, как ее старательно гладила мадам, слегка его упрекнула.

— У тебя будет горничная, когда мы приедем в Новый Орлеан, — пообещал он. Взяв ее на руки, он осторожно уложил ее на кровать.

"Что это он сказал — горничная?"

Она не задала вслух этого вопроса, так как в эту минуту он сам раздевался. Коко была слишком поглощена тем, что видела перед собой.

Он лег рядом с ней и начал ласкать ей груди. Рука его заскользила по ее ногам, пальцы его теребили мягкую лужайку из темных волосиков, расположенную между ними. В это время он нашептывал ей слова любви и восхвалял до небес ее неземную красоту. Он часто целовал ее, и не только в губы, но и в такие места, которые вызывали у нее удивление. Он ласкал высокий подъем ступни, потом чмокнул в колено. Охватившие его эмоции разогревали ее, и Коко стремилась ответить на проявление страсти. Природные инстинкты подсказывали, какие нужно делать чувственные движения телом, чтобы полностью ответить на вызов.

На этот раз все было по-другому. То, что произошло, потрясло Коко и открыло неопытной девушке дорогу в мир чувственных наслаждений. Перед тем как заснуть, когда слабеющая прохлада дала ей понять, что ночь на исходе, уступая место рассвету, Коко осознала, что будет любить Ивана Кроули вечно.

Несколько минут Иван лежал рядом с ней с открытыми глазами. От испытываемого удовольствия он чувствовал себя, словно в тумане, но сейчас более ясно, чем прежде, представлял себе ожидавшие его преграды на пути в Новый Орлеан. Наверняка на этом небольшом пароходике, который отвезет их завтра в Дональдсонвиль, окажутся его знакомые. Вряд ли кто-нибудь из них видел Коко на причале, но даже если и видел, то никто не узнает рыбачку в разорванном платье в этой высокой и красивой молодой даме в черном платье, которое, хотя и вышло из моды, все же явно было доставлено из Парижа.

Однако в этом все же был определенный риск.

Хотя Коко разговаривала на кайюнском диалекте, она все равно не могла сойти за белую женщину. Ее экзотическая красота так отличалась от красоты темноглазых женщин-креолок, с их кожей цвета магнолии. За завтраком, который он распорядился принести в номер, Иван предупредил ее, что никто на пароходе не должен видеть их вместе.

— Почему? — спросила Коко. — Из-за Черного кодекса, да?

— Да, — сказал он с облегчением из-за того, что ему не придется объяснять ей законы, регулирующие расовую сегрегацию, включающую и отношения к индейцам.

— Мой отец с матерью поженились в соответствии с индейской традицией, — с невинным видом заметила она. — Для этого вовсе не нужен священник.

Ивану от этих слов стало не по себе. Вероятно, давала о себе знать совесть. Он явно сошел с ума! Отвечая Коко, он старался не смотреть ей в глаза.

— Может, мы все устроим попозже, дорогая, а сейчас нам нужно быть осторожными, или нас отправят в тюрьму.

Он разрабатывал с ней легенду. Коко была юной сиротой, которая приехала в город к своей тете, а так как у него там были свои дела, он опекал ее во время путешествия.

— Имей в виду, все это я делаю только из-за своей доброты. Не вздумай говорить что-либо другое, — предостерег он ее. — Старайся говорить как можно меньше. Кое-кто может предположить, что ты кайюнка, и спросить о твоей родословной. Можешь объяснить, что твои предки прибыли из Франции через Новую Шотландию, но если тебе начнут задавать другие вопросы, то ты, извинившись, скажи, что тебе не разрешают разговаривать с незнакомыми. Не поднимай вуаль. Понимаешь?

— Но я не привыкла лгать, Иван!

— В таком случае решается все очень просто, — сказал с улыбкой Иван. — Держи язык за зубами.

Коко тоже улыбнулась ему в ответ.

4

Опьяненная любовью, Коко стояла на верхней палубе парохода и любовалась через дамбу на размеренную простую сельскую жизнь, протекавшую по берегам великой Миссисипи. Солнце отражалось в мириадах брызг, разбрасываемых во все стороны вращающимися лопатками колеса у нее под ногами. С громадных деревьев свисали ленты мха, раскачивавшиеся при дуновении ветра. Через листву она видела такие красивые дома, о которых она прежде не имела и представления.

Сделав поворот, пароход прогудел хриплым басом сирены перед возникшей перед ними частной пристанью. С большой зеленой лужайки бежали сломя голову к причалу, вниз, стайки чернокожих и белых детишек, которые орали что было сил и энергично жестикулировали. Рассмеявшись, Коко помахала им рукой.