Читаем Пыльная корона полностью

— Видимо, ее недавно открывали, — обескураженно признала барышня. Тайник был пуст. На дне лишь лежала записка, в которой значилось: «Боевая ничья».

— Как интересно! — восторгнулась барышня, которую, похоже, совершенно не огорчило отсутствие сокровищ.

Наденька же чувствовала себя оскорбленной — попрали ее святыню!

— Лучше бы мы ничего не открывали!

Она почувствовала, как ее взяли за руку. Такой дерзкий в своей простоте и забытый жест. Столичные штучки давно так не успокаивают, предпочитая бесконтактное словоизвержение. Рука у барышни была узкая — и не холодная ледышка, как обычно у озябших, а блаженно прохладная. Как у Санни. И манеры тоже по-хорошему провинциальные.

Вот говорила Наденьке ее любимая тетка, прозорливая насмешница: «Ты, Надюха, всегда знаешь, где денежка лежит. Но не всегда можешь ее взять. Потому что ручка у тебя толстая — не везде пролезет…»

И ласково, и жестко. И правда! Возвращались, словно две подружки. «Если у меня ручка толстая, надо найти того, у кого ручка тонкая. И кажется, я нашла…» — так рассудила Надежда Особова, спасаясь от душевной смуты подобием логики. Она никогда не пускала чужаков в свою драгоценную машину, а тут пустила. Ползли в пробке. Надя рассеянно слушала переплетения историй с сокровищами. Про картину «Черный шахматист». Про то, почему корона пыльная и что вообще это за история. И про то, что очень скоро работы этого художника очень вырастут в цене. Наденька уже примерно понимала, в каком месте эта история пахнет деньгами. Не совсем в художнике, конечно, дело… Она понемногу успокаивалась. Ее спутница все пыталась вызвать в Надиной памяти все, что она знает о своем «предке». Кормила какими-то легендами о призраке Черного шахматиста. То ли это душа скульптора не находила покоя, то ли его партнера по шахматам, художникова отца… Потом в руки Наденьке приплыли истории про дом, который продается и который, в сущности, может быть ее домом — раз уж она вживается в роль наследницы… А в доме том призрак, с которым надо играть в шахматы, и дом выставлен на продажу вдовой хозяина. Сущие копейки для престижного загородного направления… Запутано, конечно, но не смертельно. Итак, художник умер. Осталась его вдова. Потомки скульптора за границей. Призрак, назревающая европейская известность, культурное наследие и… наследство. Пазл пока не складывался, но на горизонте уже мерцала знатная авантюра.

Отпечатки пальцев на кукольном домике

Вся жизнь — битва. С одной стороны — серость и продажность, они хапают и злобствуют. С другой стороны — добрые силы с иероглифом недеяния под мышкой. Они могут зарубить нечисть одним взмахом самурайского меча, но используют его крайне редко. Не по слабости, а из страха задеть невинных. Много таких по неведению застряло по ту сторону баррикад…

Я больше не люблю тебя, у меня есть другой. Я о нем писала. Умный и веселый мерзавец. С его легкой руки я начала безответно писать тебе. Он был прав — постепенно тебя вытеснила моя демонстративная личность. Мне стало важнее, что я пишу, а не для кого. Конечно, для совместной жизни Дэн малопригоден. Но ведь и я не подарок. Он — чудный тип в джинсах и в бороде. Я люблю талантливых и незатертых. Чья рожа не лоснится от глянца. Когда-нибудь они, как отвергнутый библейский камень, лягут в основу Храма. Я верю в это — Дэн смеется. Он часто смеется надо мной. Но не зло. Я люблю быть забавной. Что-нибудь выдумывать. Знаешь ли ты, что именно мы с моей подругой журналисткой выдумали утку про дочь олигарха, работающую в районной библиотеке?! Хоть поржали от души. Согласись, мои фотки получились неожиданно убедительными. Хотя — кому я это говорю, ты же терпеть не можешь средства массовой информации… Начинаю забывать твои привычки.

Сейчас-то мне есть что рассказать, и не только о библиотеках… Может, скоро мы с Дэном учредим Общество охраны отклонений от нормы. Впрочем, это пока рабочее название, мы его изменим. Я пишу историю самой необычной яхты в Европе. Возможно, она уже моя. Она сменила много хозяев. Последний — эксцентричный коллекционер живописи. Тот еще гусь. Возможно, он — главный поставщик подделок на европейский рынок. Но не буду раскрывать фишку заранее…

Перейти на страницу:

Все книги серии Опасные удовольствия

Похожие книги

Сразу после сотворения мира
Сразу после сотворения мира

Жизнь Алексея Плетнева в самый неподходящий момент сделала кульбит, «мертвую петлю», и он оказался в совершенно незнакомом месте – деревне Остров Тверской губернии! Его прежний мир рухнул, а новый еще нужно сотворить. Ведь миры не рождаются в одночасье!У Элли в жизни все прекрасно или почти все… Но странный человек, появившийся в деревне, где она проводит лето, привлекает ее, хотя ей вовсе не хочется им… интересоваться.Убит старик егерь, сосед по деревне Остров, – кто его прикончил, зачем?.. Это самое спокойное место на свете! Ограблен дом других соседей. Имеет ли это отношение к убийству или нет? Кому угрожает по телефону странный человек Федор Еременко? Кто и почему убил его собаку?Вся эта детективная история не имеет к Алексею Плетневу никакого отношения, и все же разбираться придется ему. Кто сказал, что миры не рождаются в одночасье?! Кажется, только так может начаться настоящая жизнь – сразу после сотворения нового мира…

Татьяна Витальевна Устинова

Детективы / Остросюжетные любовные романы / Прочие Детективы / Романы