Пыльная зима (сборник)

Директор музея Ирина Аркадьевна даже очки сняла, перечитывая это письмо, словно с помощью своей близорукости могла прочесть не то, что увидела ясным зрением сквозь очки.

– Поверить не могу! – сказала она. – Вы?!

– Ничего особенного, – сказал Талий. – Просто соседи склочные нажаловались в милицию, у одной старушки племянник милиционер, вот он и постарался.

– Да, да… Но мы должны реагировать как-то. Тут написано: о принятых мерах общественного воздействия сообщить – и адрес.

– Напишите, что объявили мне выговор. Проверять никто не будет.

– А вдруг? Нет, выговор дело серьезное, я тогда должна его на самом деле объявить. Лучше – ну, какое-нибудь общественное порицание на собрании коллектива, хорошо? Но как бы им этого мало не показалось?

– Тогда уж лучше выговор, – сказал Талий.

– Вам легко говорить! – рассердилась и расстроилась бедная Ирина Аркадьевна. – А мне – решать!

Страдая, она пошла-таки на подлог: отписала в милицию, что работнику музея мл. научному сотруднику Белову В.П. объявлен выговор и он лишен премиальных. На самом деле выговора не было, а о каких-то премиальных в музее и говорить смешно. Но в милиции бумажку съели не подавившись. Об одном просила сердечно Ирина Аркадьевна: чтоб больше таких недоразумений не было.

И их не стало. Отшумели шумные компании, а если кто заходил на огонек, Виталий просил иметь в виду склочных соседей.

И чуть было не воцарился в жизни его опасный порядок: на работе все гладко, пишет научные статьи, учится заочно в аспирантуре, диссертацию кандидатскую готовит на историко-этнографическую тему, но тут возникла Ленуся.

Возникла она вместе с Сославским. Сославский двух привел: эта, которая брюнетка, сказал, – Ленуся, а которая блондинка – Леночка. Я с Леночкой, а тебе – Ленуся. Если ты ей понравишься.

– Уже понравился, – сказала пьяненькая Ленуся. – Мне сегодня все нравятся.

И была ночь невинно-бессовестная (так обозначена она в памяти Талия), когда Ленуся куражилась над ним, радуясь безмерно его застенчивости и кричала Леночке, чтобы та пришла посмотреть, как большой и взрослый мальчик краснеет, когда с ним ничего особенного не делают. Леночка через некоторое время и впрямь пришла, сказала, что Сославский, сволочь, заснул и ей скучно. Присоединилась к Ленусе – чтобы с ней на пару скуку избывать.

Наутро девушки исчезли, и Талий, не жалея о них, благодарен даже был Сославскому, что тот дал ему возможность прикоснуться к разврату (ах, хорошо, хрустко, бодряще звучит!) – настоящему, который позволил ему пробить брешь в собственной надоевшей добропорядочности и любви к порядку.

Ленуся через неделю вдруг явилась среди ночи, переполошив всех соседей, обзвонив их поочередно.

– Подъезд помню, а квартиру нет, – простодушно сказала она. – Жрать хочу и спать.

Оказалась она из другого города, училась кое-как в политехникуме, была девушка совсем простенькая – какой-то непостижимой для Талия простотой.

– Ты совсем один, что ли, живешь? – спросила она наутро.

– Совсем один.

– А мама-папа где?

– Умерли.

– Повезло! Я не в смысле, что умерли, а в смысле, что один. А почему не женишься?

– Куда спешить?

– Это правильно. А то женись на мне.

– Спасибо, – улыбнулся Талий. – Но, говорят, чтобы жениться – надо вроде бы любить – и так далее.

– Нет, но я же тебя тоже не люблю! – возразила Ленуся. – Так что мы будем на равных. Ведь интересно же, наверно, жениться – для пробы хотя бы. И я бы замуж вышла, чтобы знать, как это – когда замужем. А если боишься, что я хочу у тебя прописаться и квартиру отнять – и правильно делаешь, между прочим, – мы можем не регистрироваться, а просто пожить. Как будто муж и жена. А то мне в общежитии до смерти надоело. Нет, я компанейская вообще-то, но так тоже нельзя. Там сто рыл – и у каждого день рождения каждый день. И все зовут, потому что я веселая. Ну, и красивая вообще-то, не без этого, а?

– Не без этого, – согласился Талий.

– Ну вот. Ты подумай: если день рождения каждый день, это и спиться можно, и что хочешь. Гонорею даже подцепила один раз уже, но давно, теперь я уже осторожно. Хочешь, справку принесу из вендиспансера? Поживу хоть как нормальная. И ты тоже – чтобы постоянная девушка была, это и для здоровья и чтобы тоже какую-нибудь заразу не подцепить. То есть – взаимовыгодно! – заключила Ленуся и засмеялась.

Талий подумал.

С одной стороны – очень непривычно будет. Чужое тело рядом вечером ложится, а утром рядом его обнаруживаешь. В ванной плещется. В туалете сидит… Разговоры разговаривать начнет, когда он читает. В кино звать… С другой стороны, он слишком уж закоренел в одиночестве, слишком уже стал привыкать к нему. Это плохо.

– Ладно, – сказал он Ленусе. – Живи. Но зарабатываю я немного, это учти.

– А у меня даже и стипендии нет. Ничего, как-нибудь.

Это как-нибудь далось Талию трудно.