Пыльное тысячилетие (СИ)

Да, я гей и никогда не скрывал этого. Но я, честно говоря, совсем не перевариваю тех, кто тыкает мне этим в лицо. Я выбрал свою жизнь сам, некоторые, большинство, не могут этого сделать. А я еще в 14 лет решил, что буду жить только так, как мне нравится, как я умею. Я перечитал огромное количество всевозможной литературы, но я никогда не посмею назвать себя умным или кичиться тем, что я знаю больше других.

И вот в тот злополучный день, когда я наконец-таки добрался до своей комнаты в общаге, я встретил Его. Сначала мне показалось, что он уже ржал до того, как я вошел в комнату. Но потом я понял, что смеются надо мной. Парень явно был через чур самоуверен и нагл, ну, смеяться над другим человеком в открытую – как-то слишком мерзко.

Да, я выглядел тогда иначе, обычно я в таком виде не показывался в университете, но так вышло. Ему ведь никто не давал права смеяться над моим выбором. Взяв себя в руки, я просто оставил свои вещи и, схватив спортивную форму пошел в спортзал. Баскетболом я занимаюсь уже очень давно, может, лет 10. Когда-то я стремился в профессионалы, хотел зарабатывать этим на жизнь, но как-то не задалось...

А потом этот клоун пришел в спортзал, нагло заявив, что он хочет играть. Признаюсь, я смеялся нарочно, чтобы он понял, что я не собираюсь его терпеть. Мне хотелось отомстить ему той же монетой, хотя, конечно, я потом убедился в том, что Том хороший игрок. Его имя мне ни о чем интересном не сказало, но я его сразу запомнил. Ясное дело, при всем моем отвращении к таким, как он – стереотипно мыслящим, я заметил, что он в моем вкусе. Ну, да, понравилась мне его тушка почти сразу. Я и не пытался это отрицать. И, скорее всего, я испытал к нему даже не злость, а немного обиду.

Иногда мне казалось, что меня выбешивал любой его взгляд, слово, действие. Но вместе с тем, я следил за его руками, губами, его движениями. Потом я понял, что Том на самом деле больше хорохорится, нежели по-настоящему делает. В каких-то моментах он казался мне неумелым ребенком, который не может правильно выражать свои чувства, не знает, как надо, но делает так, как ему нравится. Он мало переживает о том, что подумают о нем другие, за это я его даже уважал.

А когда Том заговорил о Сандре, я почувствовал, что мне хочется его ударить, треснуть так, чтоб хребет пополам переломился. Потому что я уже тогда понимал, что не имею права повторить свою ошибку. Но он продолжал дергать меня, бесить, будто проверял, пытался подавить, сам того не понимая. Словно маленький ребенок, Том, не думая, дергал за веревочки, игрался, забывая о том, что у каждого действия есть свои последствия.

Когда я узнал, что они начали встречаться с Сандрой, то хорошенько нажрался. И уже в который раз притащил в комнату девку. Только при Томе я мог делать это с девушками. Любая, какую бы я не захотел, беспрекословно шла за мной, даже как-то скучно было. Я пытался заглушить свои мысли, чертовы чувства, которые не имели права просыпаться во мне. Я трахал девку, мечтая о заднице своего соседа, но сразу же понимал, что это не просто невозможно, это запрещено. А потом у меня почти снесло крышу, когда я понял, что Том не спит, что смотрит. Тело тогда почти подохло от отчаянного желания устроить жесткую групповушку и привлечь к пирушке соседа.

На следующее утро, о, какое же было приятное это утро. Я впервые увидел смутившегося Тома. Парень старался не смотреть на меня, скалясь, отбиваясь, но боясь признаться.

Конечно, я повторил этот номер, приведя очередную девку, только теперь я в открытую пялился на спящего Тома. Я ждал, пока он проснется, я хотел, чтобы он снова смотрел. Ну, я давно знал, что я тот еще извращенец. И Том проснулся, Том смотрел, Том достаточно громко вздыхал. Я слышал. Мне пришлось закрыть своей любовнице рот, но это еще сильнее меня возбуждало. Сосед не переставал меня удивлять. Когда я понял, что Том дрочит, в каком-то метре от меня, на соседней кровати, мне стало совсем плохо. То есть, я давно не испытывал настолько жгучего и резкого возбуждения. Я уже не видел перед собой ничего, с остервенением вколачиваясь в тонкое девичье тело, представляя на его место крепкое мужское.

После той ночи что-то изменилось между нами. Что-то происходило. Что-то такое, чего даже я не замечал. Были ли какие-то конкретные изменения в его поведении, я не знал, да и сейчас уже не вспомнить.