Пыльные перья

Марк Мятежный – идеальный боец, мог убить противника зубочисткой или пальцем, если потребуется. Марк Мятежный видел слабости за километр.

«Им вообще плевать».

Несколько вещей заняли долю секунды – вот только секунда длилась столько, сколько решали ее обитатели: колдуны и сотрудники Центра.

Во-первых, Саша Озерская закрыла глаза мертвой девушке, сделала это со всей нежностью, на которую была способна. И поднялась, потянувшись к пистолету, стрелявшему деревянными пулями. Крошечная игрушка, его легко было спрятать под курткой. Саша не верила, что это поможет. Не помог даже заговоренный клинок. Перышки на ее браслете оглушительно звенели в рассветном воздухе.

Во-вторых, Грину удалось отпихнуть Золотого Колдуна, Саша видела клочья травы пополам с землей у них под ногами. Слышала его дыхание. Грин сражался в полную силу.

В-третьих, Медный Колдун легко снял себя с лезвия. «Что за полусгнивший шашлык», – пришла Саше в голову совершенно неуместная мысль. Колдун, вопреки ожиданиям, бросился не на Мятежного, а на секунду исчез, чтобы появиться за спиной у Валли, которая изо всех сил пыталась сдержать Серебряного Колдуна. Ее аккуратный серебряный кинжал (какая ирония) – подарок к новому назначению – был весь облеплен кусками мертвой плоти. Колдун не был высоким, но Валли рядом с ним казалась такой крошечной, такой невероятной и уязвимо живой.

Они металлические. Господи, они металлические. Серебряный. Золотой. Медный. Конечно, металл не действует.

Колдуны зажали Валли между собой, Саша видела, как она часто-часто моргает, пытаясь сморгнуть наворачивающиеся от мерзкого запаха слезы.

– Валли, СЗАДИ! – Саша видела, как Марк бросается их наставнице на помощь.

– ОГОНЬ!

Они металлические. Саша сорвала голос еще после первого выкрика, но кричала все равно:

– НУЖЕН ОГОНЬ!

Катящийся по перепачканному землей и кровью пополам с гнилью асфальту клубок ее не слышал. Саша различала шипенье колдунов и разъяренное рычание Мятежного.

На другой стороне пятачка стоял Грин, Золотой Колдун был рядом, не решаясь напасть. Грин смотрел прямо ей в глаза, и Саша знала точно: он услышал. Полуулыбка на его губах была жестокой, незнакомой – и знакомой одновременно.

Саша успела ощутить удавку ужаса и тотальной беспомощности: даже если она очень захочет – она не успеет все равно. Он это сделает. Сейчас. Не то чтобы в этой ситуации у них действительно был выбор. Грин ее услышал и понял. И он был последним человеком, от которого Саша этого хотела.

Будь осторожен, пожалуйста.

Сашиной основной задачей было охранять тело.

В Центре она делала все возможное, лишь бы не тренироваться с остальными. Любые приказы Валли воспринимала в штыки. И теперь стояла со своим игрушечным пистолетиком посреди побоища, беленькая и хорошенькая до крайности. Неуместная. Чужая. Бесполезная. Время было таким медленным и раскормленным, неповоротливым.

Рассвет полыхнул алым. Саша не отводила взгляда от Грина, если только на секунду, встретиться глазами с Мятежным и найти там равноценное напряжение и понимание.

Григорий Истомин будто проступил ярче, каждая воздушная, эфемерная почти, черта оформилась, замерцала все тем же ослепительно алым.

Золотой Колдун с низким шипением снова попытался напасть, пока не стало слишком поздно, но Саша знала: уже было поздно.

Грин – титаническое усилие воли, Саша видела вздувшиеся вены у него на лбу и ощущала его присутствие кожей. Он не трудился быть человеком, здесь нужен был не человек. Колдун отступил на шаг, а после отлетел, как тряпичная кукла, отброшенная все той же стальной волей. Мертвое мясо и разлагающиеся кости, разве был у него шанс против такой мощи?

Змееныш. // Что ты теперь будешь делать? // Глупый мальчишка. // Нам тоже все равно, когда умирать.

И если их не взять металлом и едва ли получится пронять деревом…

Время замерло. Саша наблюдала за лицом Грина: спокойное и острое, будто его прижгли по краям. Глаза у него были нечеловеческие. Змеиные. Желтые. С вертикальными зрачками. Он вдохнул глубоко, ровно. Колдун попробовал еще раз. Мятежный дернулся навстречу, в этой бесконечной секунде все они были для Грина нестерпимо медленными.

А после Грин выдохнул огонь.