Пыльными дорогами. Путница (СИ)

— Бежал Янкар в Феранию, как дружину его разбили. А отец мой в руки к брату его, Здорану, попал. Мать моя, его помощница, бежать успела. Мы с детьми и Смиляной тогда уж в Беларду ехали — предупредили нас, мол, уходить нужно. Велел Здоран отцу тайны князя Янкара выдать, а тот смолчал. Не тронул его Здоран, за то спасибо. Хитрее поступил. Своих чародеев позвал и велел им заклятие на его детей навести. На нас со Смиляной. С тех пор нет нам житья, нигде места найти не можем. Ребятишки хворают, а третий…

Смиляна негромко всхлипнула.

— …с темным даром родиться может. Того больше всего боимся. И не знаем, у кого помощи просить. Денег у нас нет, отдать взамен нечего.

— Так чего ж в Дом Предсказаний не пошли? — развела руками я.

— Пошли бы… — вздохнула Смиляна. — Да только знать бы, к кому да как. Чужеземцы мы, зарецкие.

Ратко сидел мрачный, не поднимал глаз.

— Не любят ваши колдуны зарецких, — ответил. — Кто же станет со словом ушедшей спорить?

— Стало быть, ее слуга на тебя заклятие навел?

— А кто же? Отец мой молодым богам служил, а Здорана приспешники… Сама понимаешь.

— Сможешь нам помощь, девица? — на глазах Смиляны сверкнули слезы. — Уж не знаем, что и делать.

Я миг подумала.

Вижу, несчастны они, помощь нужна, а сделать сама ничего не сумею. Разве ж мне, непосвященной-необученной заклятие ушедшей снимать? Да сила моя другая.

— Обещать не буду, Смиляна, — молвила им в ответ. — Но все сделаю, чтоб другие откликнулись.

— Спасибо на добром слове, — чуть склонил голову Ратко. — Только сама чего не берешься?

— В учениках я еще хожу да и… не мне с ушедшей спорить. Сама ее силой связана.

Смиляна так и отшатнулась:

— Никак темная жрица?

— Заклинательница я. Сама не помогу, но того, кто может, уговорить постараюсь.

Когда я домой вернулась, уже повечерело. Трайта окунулась в свет коптящих факелов и снова стала тем городом, что меня пленила.

В очаге ярко горел огонь, разведенный Хельгой. Сама она была единственной гостьей. Сидела на месте Велимира у самого пламени и бегло вышивала чужеземный узор на белой ткани. На меня лишь взглянула и снова к работе вернулась.

— Нет никого, Хельга?

Скельдианка отрицательно мотнула головой.

— Велимир в Дом Предсказаний ушел, а племянник его и не возвращался. Говорил, испытание ему назначили.

— Как так? — всплеснула руками я. — И мне ни слова?

Хельга сделала вид будто не поняла ничего. Только взглянула искоса — в глазах северянки огонек сверкнул — и ровным голосом ответила:

— Он лишь Велимиру и сказал, а я посуду убирала да услышала.

Обхватив себя руками будто холодно мне стало, дрожу, села рядом с ней у огня.

Светлый боги, дайте ему сил, спасите от злых чар.

Матушка — Ладьяра, помогаешь ты тем, кто любит, тем, кто помнит, кто ждет и очаг каждый вечер разводит, чтоб другому тепло было. Помоги, Ладьяра, моему хорошему, дай сил все вынести.

Самой мне уж не страшно было. Испытание скоро, а не боюсь. Только бы с Ладимиром все ладно сложилось.

— Есть не станешь? — спросила Хельга.

Не укрылось от нее, как я в лице переменилась. Да только та прислуга хороша, что на дела хозяев глаза вовремя закрывает.

— Нет, не хочется, — ответила. — А Осьмуша где?

Она невольно скривила губы.

— Оборотень снова ушел. Сказал, чародей Зоран его в ученики взял.

— Вижу, не по нраву он тебе?

Скельдианка отложила шитье и на меня взглянула:

— В моей стране таких как он серебряным клинком в сердце привечают, а после сжигают да пепел по ветру развеивают. Детям ночи не след среди людей жить. А вы его в дом взяли…

Хельга, всегда спокойная, брезгливо сморщилась и чуть-чуть не плюнула.

— А, если не виновен он в беде своей?

— И что с того? — не смягчилась она. — Он гибель людям несет, зло одно. Старейшины моей родины скорый суд таким чинят.

Взглянула я на северянку и боязно стало.

«Страшны не гнев да ненависть, страшно равнодушие», — как-то сказала мать. Помню, в тот день сосед жену свою до смерти чуть не забил на глазах всего села. Лишь мои отец с братом за бабу и заступились, остальные молча глядели.

— Старейшины, может, смеют суд да расправу чинить, а тебе не следует, — ответила я.

Хельга жестко усмехнулась.

— А и я и не спешу. Не мое то дело. Как и не твое, Вёльма. Рано нам судьбы вершить.

— Тихой ночи, Хельга, — сказала я и бесшумной тень выскользнула в коридор.

Прошла по темноте, наощупь все углы и повороты угадывая, к себе в комнату отправилась. Открыла окно и поглядела в звездное небо.

А и много же зерен сегодня предстоит птахе склевать!

В воздухе витал густой дымный запах, заглушавший даже постоянную городскую вонь. Откуда-то лилась музыка, слышались крики, а в соседнем дворе тоскливо выла собака.

— Светлые боги, оберегите Ладимира, оберегите любимого моего, — прошептала я, глядя на небо.

Уж не знаю, ответили или нет да только звездочка одна от полотна небесного оторвалась, вниз полетела. Добрый знак.

Страшное дело, если маешься, а помочь не можешь.

Измученная тяжкими думами, я едва-едва забылась тревожным сном перед рассветом. То ли в яви, то ли уж в дремоте почудилось мне будто призрачный кот прыгнул на кровать и ласково промурлыкал.