Пыльца

– Прощу… не обессонивайте мою любовь. Ее убьет эта черная тварь…

– Во имя моего ребенка, – сказала я довольно холодно. – Во имя ребенка Койота. Во имя моего города и города моих друзей. За Зеро Клегга и за Карлетту, девочку-щенка, и в память Томми Голубя. Я пришла сюда сражаться с тобой, Джон Берликорн, но теперь я поняла… Я пришла сюда просить тебя спасти нас.

Прошла целая жизнь. А потом, вдруг…

– Знаешь, что самое грустное, Сивилла? – уныло, почти печально спросил Берликорн, уступивший неизбежному.

– Расскажи, что самое грустное.

– Я не знаю, живой я или нет.

– Думаю, живой.

– Из всех созданий, собравшихся за этим столом, ты самая живая. Ты доказала это. Иногда это так сложно…

– Знаю.

– Быть только рассказываемым.

– Знаю.

– Быть только следом дыма в сознании

– Да…

– И это все, что может предложить человеческая жизнь? Интересно…

Я протолкнула жука еще глубже в желудок Персефоны. Она слабо боролась против вторжения.

– Я могу убить твою жену этим дронтом, – сказала я Берликорну. – Я права?

Берликорн попытался оттолкнуть тело Белинды, но Койот и Сапфир уже вышли из транса. Берликорн потерпел поражение в битве: слишком много путаницы и слишком много историй, которые надо вспомнить, – хозяин, сновидений не мог удержать своих заключенных. Койот легко схватил тело Берликорна, сжав его в огромных лапах.

– Прошу… Будьте великодушны, – взмолился Берликорн из захвата. – Что я могу вам предложить?

Под воздействием дронтового жука Персефона впала в дремоту.

– Вылечить Сапфира, – сказала я.

– И всех остальных страждущих, ясное дело, червяк позорный.

– Это ты можешь?

– Не оскорбляйте меня, – полыхнули его глаза. – Я знаю, когда закончится история. Прошу… Дайте мне это насекомое. Я устал, очень устал ждать, вокруг меня равнодушно растут сны. Отпустите мою жену.

– Ты позволишь нам вернуться? Остановишь аллергию?

– Вам придется побороться с Колумбом. Король кэбов вряд ли легко откажется от новой карты.

– Если надо, поборемся.

– Это значит, что мне придется забрать жену из реального мира.

– Она все равно не сможет там выжить, Берликорн. Теперь ты это знаешь.

– Теперь я это знаю. Дронты слишком сильны. – Он жадно посмотрел на Персефону. – Естественно, ее мать, Деметра, очень разозлится… ей не нравится, что ее дочь пустила корни в обычном сне. Деметра очень могущественна и при этом ужасно тупа; боюсь, у нее очень ограниченные представления. Ей нравится, что ее дочь распустила цветы в реальности, невзирая на то что ее дочери реальность вредна. Это была последняя заключенная нами сделка. Треть года – в Вирте, две трети – в Реале. Вам придется сразиться не только с Колумбом, но и с Деметрой. Вам придется убедить их обоих. Готовьтесь… есть только один путь через лес, и вы уже встали на него. Я облегчил вам путь сюда, но обратная дорога… Я не буду участвовать в этой битве. А без моей помощи вы сядете на мель. Может быть, заключим сделку?

– Где эта Деметра? – спросила я. Персефона тихо лежала под дронтовым жуком.

Вы придумываете мифы… А потом сами же их не знаете, – отвечал Берликорн. – Деметра везде, во всем, что зелено и возделано, она живет во сне и в сновидце. В Вирте и в Реале – и оба обеспечивают ей пропитание. Она сильнее меня. Она – богиня плодородия. Даже вы, тупые христиане, готовите ей сено каждую жатву; делаете маленькие фигурки. Очень, очень трогательно.

– Ты и вправду вылечишь Сапфира?

– Есть только один способ это сделать. В Реале он умрет в течение двух дней.

– Пожалуйста, только не это!

– Ты все равно его потеряешь. Он ел, Койот тоже. Они теперь мои. Правда, моя дорогая, я уверен, что ситуация в нашей игре патовая. Сапфиру, чтобы остаться в живых, надо остаться здесь, со мной. Только во сне я могу вылечить такой запущенный случай аллергии. А это значит, что в дело вступают нормы обмена.

– Что угодно.

Я вытащила черного жука моего неведающего мира из тела Персефоны. Она задрожала, сначала слегка, потом сильно.

– Я всегда буду жить внутри этого насекомого, этого вируса, – сказала я. – И ты не достанешь меня там. Никогда. И как только я решу снова сразиться с тобой, этот жук всегда будет готов уничтожить тебя.

Берликорн вздохнул, словно луна закрыла свой глаз.

– Я жаждал реального мира. – Его шепот был тих, как дыхание. – Теперь я, как обычно, оказался в ловушке. Над моей битвой сгущается реальность. Я проиграл эту игру. Дронты слишком глубоки для моего поцелуя. Но, возможно, для меня есть и другой путь туда? Путь проще и надежнее? Во мне вдруг проснулось одно желание. Можешь в это поверить?

– Давай.

– Можно я выебу твою дочь?

– Что?

– Потом я расчищу вам проход, как только смогу. Прости. Я задел тебя, Сивилла? Прошу, дай мне этого жука.

Я отдала дронтового жука Берликорну. Берликорн расстегнул штаны и достал черный хуй. История продолжалась. Джон Берликорн нагнул Белинду над столом. Его руки протянулись к Сапфиру… Его член глубоко зарылся. Плоть Сапфира взорвалась длинными завитками темно-красных цветов. Amaranthus Caudatus. Тропический цветок. До меня донесся глухой голос Берликорна: